Я молча закрыл глаза.
– Странно, что вы, столь опытный законник, позволили обвести себя вокруг пальца, – с глухим смехом изрек лорд Кромвель. – Неужели вы не насторожились, лишившись почти всех клиентов? Неужели вы не попытались узнать, что стоит за их внезапным решением обратиться к другим адвокатам? Уверен, вам не составило бы труда выяснить, что все они – люди Ричарда Рича.
– Я был слишком занят, милорд. Все мои помыслы были поглощены греческим огнем и делом Уэнтвортов. Что касается всех прочих дел, мне пришлось передать их коллеге по корпорации.
– Да, мне доводилось слышать о мастере Уилрайте, – сверкнув глазами, изрек Кромвель. – Полагаю, недалек тот день, когда излишний религиозный пыл этого молодого человека приведет его на костер.
У губ лорда Кромвеля залегла суровая складка. Я понял, что времена, когда он поддерживал самых решительных реформаторов, миновали безвозвратно. Кромвель резко поднялся, подошел к окну и некоторое время стоял, глядя на придворных и клерков, сновавших по двору. Потом он вновь повернулся ко мне.
– Поговорив с Ричем, я убедился, что они с Билкнэпом не имеют касательства к греческому огню. Рич вообще ничего об этом не слышал. Мне пришлось всячески изворачиваться, чтобы мои расспросы не пробудили у него ненужных подозрений и догадок. Надеюсь, мне это удалось.
– Я очень сожалею о своей ошибке, милорд, – промямлил я, чувствуя себя полным идиотом.
– Итак, у нас осталось двое подозреваемых: леди Онор и Марчмаунт, – произнес Кромвель и, склонив голову, принялся мерить комнату шагами. – Что вы можете сказать о леди Онор, Мэтью? По моим сведениям, вы частенько проводите время в ее приятном обществе.
Я с укором поглядел на Барака; тот слегка пожал плечами.
– Я предполагал, что леди Онор что-то скрывает, – произнес я. – Между ней, Марчмаунтом и герцогом Норфолкским существует какая-то тайна. Я приложил все усилия, чтобы выяснить, в чем она состоит. И удостоверился, что тайна леди Онор не имеет отношения к греческому огню. – Тайна? Может, вы соблаговолите открыть эту пресловутую тайну мне? – не поднимая головы, бросил Кромвель.
Я медлил с ответом. Данное леди Онор обещание сковало мне язык. Но тут Кромвель вскинул голову и прожег меня таким огненным взглядом, что я счел за благо рассказать ему обо всем.
– Что ж, пусть старый плут Норфолк гоняется за этой дамой, если ему того хочется, – пробурчал Кромвель, выслушав мой рассказ. – Это лучше, чем строить заговоры. Итак, Мэтью, вы твердо уверены в том, что леди Онор тоже не имеет отношения к греческому огню?
– Да, милорд. Я в этом неколебимо уверен. Кромвель повернулся и опять принялся вышагивать по комнате.
– А Марчмаунт?
– Милорд, мне кажется, этот человек умалчивает о чем-то важном. Барак сообщил мне, что вы вызвали его к себе.
– Вызвал, – кивнул Кромвель, остановился и вновь вскинул голову. Всмотревшись в его лицо, я, к немалому своему удивлению, не заметил никаких признаков гнева; взгляд Кромвеля был исполнен лишь бесконечной усталости.
– Точнее, я намеревался его вызвать. Но мне сообщили, что барристер Марчмаунт исчез.
– Да, его не так просто отыскать. Всю прошлую неделю я не мог поговорить с ним: он уезжал из Лондона по каким-то делам.
– Я послал двух гонцов в его контору, – покачал головой Кромвель. – Они говорили с его клерком. Тот очень обеспокоен, потому что патрон его не ночевал дома и не явился на судебное заседание.
Кромвель вперил в меня пронзительный взгляд.
– Вы пытались его запугать, Мэтью? Говорили о том, как страшен мой гнев?
– Нет, от прямых угроз я воздержался. Хотя, не скрою, позволил себе некоторые намеки.
– Полагаю, ваши намеки были достаточно прозрачными. Иначе он не решил бы скрыться в неизвестном направлении. Или, может быть, его постигла участь братьев Гриствудов?
По спине моей пробежал холодок.
– Если это так, значит, Билкнэп и леди Онор тоже в опасности, – сказал я. – Ведь так или иначе они тоже были посредниками в этом деле.
Кромвель опустился на стул и покачал головой.
– Неизвестный противник все время опережает вас, Мэтью, не так ли? – произнес он ровным и бесстрастным тоном. – На своем веку я повидал немало злоумышленников, но никогда прежде мне не доводилось сталкиваться с таким хитрым и предусмотрительным врагом.
По непроницаемому его лицу пробежало подобие улыбки.
– Если бы мы встретились при иных обстоятельствах, он, возможно, вызвал бы мое искреннее восхищение. Или она.
Кромвель пожал своими массивными плечами.
– Впрочем, вы сделали все, что от вас зависело, – произнес он, к моему великому облегчению. – Но игра почти проиграна. Осталось всего три дня до того, как мы должны представить королю греческий огонь в действии. А мы ничуть не продвинулись в поисках формулы и аппарата. Надо отдать должное преступникам, они умеют прятать.
Кромвель повернулся к Бараку.
– Джек, попытайтесь напасть на след Токи и Райта. И если кто-то из ваших осведомителей встретит эту парочку, пусть передаст им: я щедро заплачу, если они сами ко мне явятся.
– Я все сделаю, милорд. Но, думаю, даже если я сумею их найти, вряд ли они решат переметнуться на другую сторону в столь рискованной игре. – Тем не менее попытайтесь их убедить. Думаю, завтра, самое позднее в среду, я должен рассказать обо всем королю. Мэтью, Барак сообщил мне, что шлюха, с которой разделались эти негодяи, перед смертью говорила о некоем заговоре. Насколько я понял, она утверждала, что вся история с греческим огнем – часть направленной против меня интриги.
– Именно так, милорд.
– Что ж, судя по всему, шлюха была права. Но не будем сдаваться прежде времени. Я надеюсь на ваш острый ум, Мэтью. – В голосе Кромвеля звучало откровенное отчаяние. – Да, и загляните в Линкольнс-Инн. Обыщите комнаты Марчмаунта. Возможно, клерки расскажут вам то, что они утаили от моих людей.
– Милорд, прошу вас, не торопитесь сообщать королю о том, что наши поиски не увенчались успехом. Дайте мне время до среды. Я попытаюсь сдвинуть дело с мертвой точки.
– Значит, в руках у вас есть какие-то нити? – спросил Кромвель, не сводя с меня глаз.
– Пока нет, – судорожно сглотнув, покачал я головой. – Но я надеюсь, они вот-вот появятся.
Несколько мгновений Кромвель продолжал сверлить меня глазами, потом обратил свой взор к бумагам.
– Ступайте, – проронил он. – Господи боже, Грей, как видно, вознамерился заживо похоронить меня под кипами бумаг.
Вся массивная его фигура дышала такой безнадежностью, что на мгновение я остановился, охваченный внезапным желанием рассказать Кромвелю обо всем. Я уже был готов признать, что отыскал греческий огонь и передал его Гаю для исследования. В эти минуты я осознал, что преданность, которую я так долго питал к этому человеку, еще жива в моей душе. Но Барак двинулся к дверям, и я, так и не проронив ни слова, последовал за ним. Приблизившись к двери, я, к немалому своему удивлению, услыхал, как с другой стороны кто-то поспешно отскочил прочь. Выйдя из кабинета, мы увидали Грея, который с пылающим лицом сидел за своим столом.
