— Не знаю. Наверное.
Джек всматривался в каждую мелочь, размышлял над синонимами и идиомами, а в итоге все закончилось неразберихой.
— Возможно, барахлит программа.
— Да, наверное.
Он знал, что дело не в этом. В программу, а затем на пленку было занесено все, что он написал. Компьютер старательно передавал его безумие.
— Выключи, — сказал он.
Джек не хотел об этом думать. Он вернулся к своему манускрипту и понял, что не может его прочесть. Он потер лоб, но буквы не поддавались. Все в церкви претерпело то же изменение — киноафиши, груды газет. Он ничего не мог прочесть.
— Мы ведь пара, да, Джек?
— Думаю, что так.
— Ты провел столько времени с…
— Я не понимаю, что это.
— А я закончила… даже не знаю чем. Я перестала быть собой. Я ни в чем не уверена.
— С тобой все в порядке.
Это был рефлекс. Она красивая; да, красивая. На ней красивое платье; я куплю ей какое захочет. Джек не знал, это ли он имеет в виду. Он вообще не знал, что он имеет в виду. Он ничего не понимал. Бессмысленные субтитры и газетные столбцы выглядели одинаково.
Фильм продолжался, а субтитры оставались прежними. Джек слышал диалоги; он знал, как они переводятся, и видел, что буквы на экране не имеют ничего общего с содержанием. Но Бет продолжала смотреть на экран; она как будто не могла отвести взгляд.
— Сегодня я была у мамы, — сказала она.
— У Джуди?
— Я спросила ее.
— Спросила?..
— Я спросила, правда ли, что у нее был любовник.
Джек уставился на Бет:
— И что она ответила?
Бет обернулась к нему. Она казалась какой-то выцветшей и напоминала свои же рисунки. Губы у нее дрожали.
— Она сказала, что у них с папой были проблемы, на некоторые вещи они смотрели по-разному. Они не хотели волновать меня и потому скрывали от меня некоторые подробности своих отношений.
— Бет…
— Она сказала, что они всегда любили друг друга. Что это истинная правда.
Эти слова звучали еще менее убедительно, чем несколько дней назад, когда Джек услышал их от Джуди. Как они звучали для Бет? Разумеется, она поняла, что была страшно обманута, поэтому она казалась такой измученной. И конечно, она не использовала слова матери в качестве доказательства своей правоты.
— Прости, — сказал Джек, сомневаясь в том, что Бет его поймет.
Фильм закончился, бессмысленные субтитры наконец пропали, и Бет сняла наушники. На ее лице отражалась тоска — почти такая же, как у женщины из фильма, — и одновременно что-то вроде сочувствия, похожего на то, что объединяло героев. Но в отличие от русской женщины Бет встала и подошла к Джеку, крепко обняла и грустно поцеловала; он ощутил, что к его сердцу прихлынула знакомая волна нежности и надежды, и с сожалением подумал, что ему, как обычно, недостает слов, чтобы рассказать ей об этом.
ГЛАВА 20
Джек крепко заснул — впервые за три недели, минувшие после урагана, — и спал без снов. Когда он проснулся в полумраке, Бет еще лежала, свернувшись в клубок, рядом с ним, и Джек на мгновение почувствовал, что мир как будто менее грозен, чем казалось. Дыра в кровле была перечеркнута новыми стропилами, и сквозь брезент лился мягкий голубоватый свет. Тени в церкви стали просто тенями.
А потом Джек услышал легкий шум во дворе. И хотя это, возможно, была лишь прыгающая по гравию сорока, он сразу же вспомнил, что снаружи небезопасно: Сэнди лежала в больнице, а госпитальеры все ближе подбираются к манускрипту. Когда Бет откатилась от него на край кровати, он попытался понять, что случилось вчера вечером. Что рассказала ей Джуди и что она будет делать теперь? Простила ли она Джека за его неуклюжую помощь? Вчера он уснул с облегчением, но, проснувшись, обнаружил, что все по-прежнему.
Джек лежал неподвижно, пока Бет не встала — через полчаса. Она медленно собиралась, тяжело ступая по половицам и с усилием натягивая колготки. Потом она наклонилась, чтобы поцеловать его, и Джек услышал, как у нее хрустят суставы.
— Не ходи сегодня на работу.
— Но я должна.
— На улице небезопасно.
— Я знаю. Бедная Сэнди. Это ужасно.
— Тебе лучше остаться.
Бет надела туфли.
— Со мной все будет в порядке.
Джек сглотнул.
— То, что случилось с Сэнди… то, что произошло в лаборатории… это не просто случайности.
Она обеспокоенно взглянула на него:
— А что?
— Это… — Джек не знал, как сказать. Кто стоит за случившимся? Иоанниты или же иная секта? Он представлял себе, как это будет звучать — особенно для Бет. — Это связано с манускриптом.
Бет на мгновение замерла, и Джеку не понравилось, как она на него посмотрела — словно на сумасшедшего.
— Мне пора.
Джек потянулся за ключами.
— Я тебя отвезу.
— Не надо.
В ее усталых глазах застыла жалость. Поигрывая ключами, Джек наблюдал, как Бет застегивает жакет и собирает волосы в пучок. Когда хлопнула дверь, он вздрогнул, но ничего не мог поделать — остановить ее он был не в силах.
Возможно, вдали от него Бет в безопасности. Взрыв в лаборатории не был нацелен конкретно на Эша, а нападение — на Сэнди. Бет следует держаться как можно дальше от церкви. Враги, кто бы они ни были, найдут их укрытие; они приближаются. У Джека был единственный способ защитить себя. Единственное оружие против них.
Солнце поднималось все выше, и разноцветные пятна поплыли по полу. Макс и О’Рурк, не беспокоя его, вскарабкались на крышу. Они, видимо, торопились — их тени так и мелькали над уменьшающейся дырой. Джек раскрыл письмо и манускрипт и принялся искать спасение — секретные слова, которые защитят его, если только он сумеет их прочесть.
Кирк назвал речь сумасшедшего плавной и музыкальной; его язык, наверное, имел те черты, о которых задумался Джек, когда счел манускрипт работой Уилкинса. Теперь ему могли пригодиться пометки о взрывных и плавных, гласных и согласных. Он взял записную книжку и нашел свои записи о Вавилонской башне и Сеннааре. Вряд ли это были те самые слова, которые заставили крестоносцев взяться за оружие, но ведь Джек не слышал, как они звучат, — может быть, дело в этом. Язык естествен, но чтение — искусственно, оно задействует иную часть мозга.
Нет. Один раз он это слышал. Просто не прислушивался. Дэв произнес несколько слов в «Кладезе», и в сознании Джека начали возникать образы — тусклые и бесформенные из-за малого количества слов. Джек попытался припомнить, что именно сказал ребенок. Пока рылся в записях, пребывая в некотором смущении оттого, что на верную мысль его навел младенец, вспомнил, как, по словам Кирка, выглядел пресловутый безумец. Огромная голова, беззубые десны, отчего звук «ф» звучал как «пх». Джек заново переписал абзац из манускрипта.
