Питер встретил их на паромном причале и помог взойти на борт патрульного катера — полицейского судна, оснащенного самой современной радиоаппаратурой и обладавшего высокой скоростью. Когда он скользил по воде, от него спиралями разбегалась пена. Питеру, загорелому до черноты мужчине с морщинистым лицом, было лет сорок. Служба в морской полиции позволяла ему брать с собой друзей в увлекательные поездки, и всем нравились эта незаслуженная привилегия, ощущение свободы.
— А ты уверен, что нам сюда можно? — спросила Джуди.
— Все в порядке. — Питер подал ей руку, когда она ступила на палубу. — Этот катер, перед тем как поступить в эксплуатацию, должен пройти испытания. Вот мы им и займемся.
Торн сидел на носу катера подобно изваянию — худая фигура с нимбом серебристых волос. Настоящее имя этого ирландца мало кто мог произнести, и все звали его просто Торн. Он переводил скандинавские саги и собирал для Джека иностранные поговорки. Заметив друзей, он обернулся и приветственно вскинул руку.
Питер наблюдал за ним с гордостью.
— Он получил первый приз, но ведь ни за что не признается.
— А за что? — поинтересовалась Бет.
— Норвежское общество, в котором он состоит, присуждает награду за лучший… как это называется? Ну, «море» — «дорога китов», «небо» — «колыбель луны». Торн объяснял, но я забыл.
— Эпитет? Поэтический образ?
— Да, что-то вроде этого. Он придумал «парус и солнце души», что значит «любовь».
— Замечательно.
— Да, неплохо.
С мостика спустилась Сэнди — потрясающе красивая полуиндуска с необыкновенными зелеными глазами. На самом деле ее звали Сандхья, но друзья ее имя значительно упростили. В их маленьком кругу она единственная пока еще пробавлялась случайными романами и в равной степени была объектом зависти и сожаления. Никто никогда не видел ее любовников — друзья могли лишь догадываться, что они есть. Она училась на курсах библиотекарей вместе с Бет и теперь работала в старой части города в религиозном фонде под названием «Кладезь веры».
Джек осторожно поцеловал ее.
— А где Дэв?
— С моими родителями. Ему всего два года, полагаю, этого маловато для подобных путешествий.
Сэнди хоть и выглядела усталой, тем не менее буквально сияла. Поверх золотистого платья на ней была старая куртка Питера, в руке бокал шампанского. Такая женщина вполне могла бы стоять на борту яхты миллионера.
— Мне очень понравились твои приятели из полиции, — заметила она, обращаясь к Питеру. — Они, часом, не голубые?
— С чего ты взяла? Они абсолютно нормальные парни. Их зовут Дэйв и Уоррен.
— Пожалуй, я пойду к ним, — заявила Сэнди. — Музыка есть?
— Торн что-то привез, но тебе, наверное, не понравится.
Сэнди подняла бокал.
— Торн!
Когда исландец спустился на корму, все поздравили его с наградой. Чуть смутившись, он красноречиво взглянул на Питера. Сэнди отправилась на мостик, а Джуди последовала за ней в поисках спиртного. В своем пестром костюме с шелковым шарфом она вовсе не походила на вдову. Питер провожал ее взглядом, пока она не скрылась в каюте.
— Как у нее дела?
Бет пожала плечами:
— Судя по всему, в порядке. Кажется, справляется… ну, если не совсем, то почти.
— Она хорошо выглядит.
— Да. Как всегда. И одному Богу известно, о чем она думает.
Торн коснулся ее руки:
— Знаешь, как говорят немцы? «У всего на свете есть конец. Два конца — только у сосиски».
Бет грустно улыбнулась:
— Немцы и вправду так говорят?
Глаза Торна вспыхнули.
— Знаешь, как еще они говорят?..
— Нет. Я лучше пойду помогу ей.
Она поднялась по трапу на мостик. Спустя секунду катер сделал крутой поворот, и из каюты раздался женский смех — приятели Питера, видимо, наслаждались жизнью. Торн покачал головой и обернулся к Джеку:
— Как она себя чувствует?
— Бет держится. Мы кое-что нашли в церкви. Мне кажется, это имеет отношение к Фрэнку.
Он вытащил из-под куртки манускрипт и раскрыл. Торн и Питер склонились над ним, вглядываясь в странный текст. Их руки лежали на плечах Джека и, кажется, соприкасались пальцами. В манускрипте имелись и картинки: некое подобие иллюстрированного атласа — путеводителя по миру; крошечные хлипкие пирамиды; всем известный сфинкс; поросшая камышом дельта реки; фигурки людей в остроконечных шляпах; пагоды; смуглые женщины, танцующие на краю вулкана, — полностью обнаженные, не считая головных украшений. Все люди были приземистые и толстые, как бочонки. Торн, пытаясь разобрать текст, спросил:
— Что это за язык?
— Я хотел у тебя узнать.
— В жизни ничего подобного не видел.
— Ты уверен?
— Посмотри вот сюда и сюда — разве это вообще буквы? Это руны. Или же стилизация под руны. Понятия не имею, что это такое.
Джек забрал у него манускрипт.
— А кто, по-твоему, может знать?
— Кто-нибудь из переводчиков…
Они были знакомы с множеством специалистов дубляжа, технического и художественного перевода, знавших десятки языков, но Джек вдруг понял, что не в силах пустить реликвию по рукам.
— Я бы предпочел пока держать язык за зубами.
Питер разглядывал страницы с не меньшим интересом, чем Торн. И хотя не знал иностранных языков, зато неплохо разбирался в тайнах и секретах.
— Может быть, это шифр?
— Какой?
— Не знаю. Нужно выяснить, откуда это взялось и когда было написано.
— И как ты себе это представляешь?
Помолчав, Питер предложил:
— Можно обратиться к одному из наших экспертов. Он неплохо разбирается в старых книгах и даже как-то помогал Торну.
— Мне придется отдать ему манускрипт?
— Ну или отрезать от него кусочек.
— Не уверен, что мне нравится твоя идея.
Питер пожал плечами:
— По крайней мере он точно скажет, настоящая эта штука или подделка.
— Подделка?
— Или мистификация. Их сейчас огромное количество.
Джек прикусил губу. Манускрипт лежал в склепе, под алтарем, и если последние мысли Фрэнка были посвящены этой книге, она не может быть фальшивкой — в этом он не сомневался. Ему не хотелось отдавать манускрипт в чужие руки, не говоря уже о каких-то кусочках. Джек сам не знал, отчего вдруг решил ни на минуту не расставаться с книгой.
— Если ты не хочешь огласки, можно поступить иначе, — сказал Питер.
