— Ты прав, — признала девушка.
Она высадила телохранителя из повозки и надела церемониальный пеплос.
К храму они подъехали после полудня. Клеопатра вошла, за ней последовали служанки с корзиной. Они вместе подошли к статуе Артемиды, высеченной из дерева и раскрашенной, прекрасной и очень древней, и царевна выложила к ее ногам игрушки, кукол, маленькие амфоры и чашечки, после чего обратилась:
— Богиня-девственица, вот, оставляю у твоих ног воспоминания о моем детстве и прошу тебя сжалиться надо мной за то, что я не имею силы воли остаться девственницей, как ты. Удовлетворись, умоляю тебя, этими дарами, и не завидуй мне за то, что я хочу наслаждаться жизнью и любовью.
Она щедро пожертвовала жрецам святилища и удалилась.
Место отличалось необычайной красотой: маленький храм, окруженный розовыми кустами, возвышался над зеленым-зеленым лугом и отражался в двух одинаковых озерах справа и слева, голубых, как смотрящие в небо глаза.
К царевне подошел Пердикка.
— Я приготовил тебе и твоим служанкам место для ночлега, здесь, в гостевой комнате храма.
— А ты?
— Я буду оберегать твой сон, госпожа.
Девушка опустила голову.
— Всю ночь?
— Конечно. Всю ночь. Я отвечаю за…
Клеопатра с улыбкой подняла на него глаза.
— Я знаю, ты очень храбрый, Пердикка, но мне не нравится, что ты всю ночь будешь на страже. Я подумала…
— Что ты подумала, госпожа? — спросил юноша с возрастающим волнением.
— Что… если будет скучно… ты мог бы подняться ко мне, мы бы поболтали вдвоем.
— О, это великая радость и честь для меня, и…
— Тогда я оставлю дверь открытой.
Она снова улыбнулась, подмигнула и побежала к своим служанкам, игравшим в мяч на лугу среди цветущих роз.
ГЛАВА 21
Вскоре после возвращения Александра в Пеллу совет Дельфийского святилища попросил Филиппа защитить права храма Аполлона от города Амфиссы, чьи жители святотатственно возделывали землю, принадлежавшую богу. Пока царь раздумывал, какова истинная цель этой новой священной войны, пришли важные известия из Азии.
Их доставил лично один из его шпионов, киликийский грек по имени Евмолп, который посвятил себя некоей коммерческой деятельности в городе Соли. Он приплыл через море, высадившись в Ферме, и царь принял его с глазу на глаз в своем личном кабинете.
— Я принес тебе подарок, государь, — объявил шпион, выставляя на стол перед Филиппом драгоценную статуэтку из ляпис-лазури, изображавшую богиню Астарту. — Это очень древняя и редкая вещь, она изображает хананейскую Афродиту. Этот талисман надолго продлит твою мужскую силу.
— Благодарю тебя, я очень забочусь о своей мужской силе, но надеюсь, ты прибыл не только ради этого.
— Разумеется, — ответил Евмолп. — В персидской столице большие новости: царя Артаксеркса III отравил его собственный лекарь, — ходят слухи, что по приказу придворного евнуха.
Филипп покачал головой:
— Кастраты коварны. Как-то раз мне хотели подарить одного, но я отказался. Они завидуют всем, у кого еще осталась та способность, которой сами они лишены. С другой стороны, их можно понять. Как бы то ни было, твое сообщение подтверждает мою правоту.
— Евнуха зовут Багоас. Кажется, тут была замешана ревность.
— Вдобавок кастрат еще и слаб на задницу. Это нормально, — прокомментировал Филипп. — И что происходит сейчас?
— Уже произошло, государь. Этот Багоас убедил вельмож предложить корону Арзесу, сыну покойного Артаксеркса от одной из его жен, Атоссы. Вот, — сказал Евмолп, вытащив из кармана монету и через стол протянув ее Филиппу. — Только что отчеканена.
Филипп посмотрел на профиль нового Великого Царя, отмеченный огромным, как клюв хищной птицы, носом.
— У меня не очень ободряющие предчувствия. С виду он еще хуже своего отца, который был большим упрямцем. Думаешь, этот еще упрямее?
Евмолп вздохнул, пожимая плечами.
— Трудно сказать. Однако общее мнение наших обозревателей сходится к тому, что, поскольку Багоас, служа Арзесу, хочет править сам, этот царь протянет недолго — лишь пока будет выполнять все, что скажет Багоас.
— Похоже на правду. Я пошлю свои поздравления новому монарху и этому мерину Багоасу, и посмотрим, как они это воспримут. Держи меня в курсе всего, что делается при дворе в Сузах, и у тебя не будет повода пожаловаться.
А пока ступай к моему секретарю, он тебе заплатит, как договорились. И скажи ему, пусть явится ко мне.
Евмолп церемонно попрощался и удалился, оставив Филиппа обдумывать план действий. Когда осведомитель скрылся, царь уже принял решение.
— Ты звал меня, государь? — спросил секретарь-грек.
— Сядь и пиши.
Евмен взял табуретку, столик и стилос, и царь начал диктовать:
Филипп, царь македонян, Арзесу, царю персов, Царю Царей, свету ариев, и прочее, и прочее — здравствуй!
Царь Артаксеркс, третий по счету с таким именем, твой отец и предшественник, нанес нам великую, ничем не вызванную с нашей стороны обиду. Пока мы были заняты осадой Перинфа и войной против Византия, он набрал наемников, заплатил им и послал в помощь нашим врагам.
Вред от этого для нас был огромен. Поэтому прошу тебя оплатить, нанесенный ущерб в размере…
Евмен поднял голову в ожидании цифры.
…пятисот талантов.
Евмен позволил себе издать свист.
Если ты не согласишься с нашим требованием, мы будем вынуждены считать тебя врагом со всеми вытекающими из этого последствиями.
Будь в здравии, и прочее, и прочее.
— Перепиши на папирус и пришли мне, чтобы поставить печать. Нужно отправить с быстрым курьером.
— Клянусь Зевсом, государь! — воскликнул Евмен. — Это самое бесцеремонное письмо, какое я только видел. У Арзеса не останется другого выбора, как только ответить тебе в том же духе.
— К иному я и не стремлюсь, — подтвердил царь. — Рассчитываю, что посланию потребуется месяц-два, чтобы дойти до адресата и еще месяц-два, чтобы вернуться, — как раз, чтобы успеть навести порядок в Греции. А потом займусь этим кастратом и его болванчиком. Дай Александру прочесть это письмо и выслушай, что он о нем думает.
— Исполню, государь, — заверил его Евмен, удаляясь со своим табуретом и столиком под мышкой.
* * *
Прочтя письмо, Александр понял, что отец уже принял решение вторгнуться в Азию и лишь ищет предлога, чтобы развязать войну.
Царевич вернулся в Миезу, как только освободился от множества забот, навалившихся на него по приезде в Пеллу: участие в заседаниях правительства, приемах иностранных гостей, послов и делегаций, в сборах войск — основы отношений между короной и поддерживающей ее знатью.
