Король Теоден покинул пределы Рохана. Перед его войском
лежал долгий путь. Сигнальные Холмы вставали по сторонам один за другим:
Каленхад, Мин Риммой, Эрелас, Нардол. Но не было огней на их вершинах. Серые,
молчащие земли простирались вокруг, все темнее становилось под небом, все
слабее грела сердца надежда.
Глава 4
Осада Города
Гэндальф разбудил Пиппина. За окнами по-прежнему было темно,
в комнате горели свечи. Духота стояла, как перед грозой.
– Который час? - спросил Пиппин, зевая.
– Начало третьего, - ответил маг. - Одевайся, тебя призывает
Правитель. Надеюсь, ты не забыл, что служишь ему?
– А он даст нам позавтракать?
– Нет. Завтрак готов, - Гэндальф кивнул на стол, - и до
обеда больше ничего не будет. В Городе экономят провизию.
Пиппин угрюмо разглядывал небольшую краюху хлеба, очень
маленькую (на его взгляд) порцию масла и чашку молока.
– И зачем ты меня привез сюда? - проворчал он.
– Чтобы помешать тебе делать глупости, - в тон ему ответил
маг. - Если тебе здесь не по нраву, то, кроме себя, винить некого.
Пиппин насупился и замолчал.
Когда Гэндальф снова привел его в зал со статуями и
колоннами, Денетор сидел на том же самом месте. «Как старый, терпеливый паук, -
подумалось Пиппину. - Он что, так со вчера и сидит тут?» Правитель предложил
Гэндальфу сесть, не обращая внимания на стоящего Пиппина, но потом живо
обернулся к хоббиту.
– Ну, добрый мой Перегрин, надеюсь, ты провел вчерашний день
с пользой и приятством. Вот только угощение могло показаться тебе скудноватым.
Но - война. - Он слегка развел руками.
Пиппин покраснел. Ему показалось, что Правителю известны не
только его слова, но и мысли.
– Что же ты намереваешься делать у меня на службе? - спросил
Денетор.
– Я думаю, что повелитель укажет мои обязанности.
– Укажу. Когда узнаю, что ты можешь. А для этого лучше всего
оставить тебя при себе. Будешь выполнять мои поручения, беседовать со мной,
когда будет время. Петь умеешь?
– Умею, - обрадованно кивнул Пиппин. - Пою я хорошо. - Он
немного смутился. - Так у нас говорили. Но наши песни не очень-то годятся для
дворцовых покоев, да и для тяжелых времен тоже. Самое страшное, о чем поют в
Шире, - это ветер или дождь, а так все больше о смешном, о пирушках, например…
- Тут он совсем смешался и умолк.
– Так почему бы не спеть об этом в моем дворце? - усмехнулся
Денетор. - Над Гондором давно сгущается мрак, наоборот, приятно было бы
услышать, что есть еще незатемненные земли. Нам бы тогда казалось, что труды
наши не пропали даром.
Однако Пиппина эти слова не разуверили. Как-то не мог он
представить себе незатейливые песенки Шира, звучащие в этом великолепном зале.
Но Денетор уже обратился к Гэндальфу. Они заговорили о Рохане, о намерениях
Теодена, о Йомере, племяннике Правителя. Пиппин только дивился, как много
известно Денетору о тамошних делах, к тому же из разговора он понял, что
Правитель много лет не покидал пределов Гондора. Он уж решил было, что о нем
забыли, но тут Денетор обратился и к нему.
– Отправляйся в арсенал, - сказал он, - там приготовлена для
тебя одежда и вооружение. Прими подобающий вид и возвращайся.
В арсенале Цитадели Пиппин облачился во все черное с
серебром. Теперь на нем была черная кольчуга, черный же шлем с крыльями по
бокам и серебряной звездочкой в налобье. Кольчугу спереди прикрывал шитый
серебром нагрудник с изображением цветущего дерева. Длинный широкий плащ
дополнял одеяние. Прежнюю его одежду убрали, позволили оставить только серый
лориенский плащ, но с условием не носить его на службе. Новый наряд был
роскошен, но Пиппин стеснялся его. В довершение к этому ему так надоел
постоянный сумрак, что настроение совсем испортилось.
А сумрак сгущался. С востока, из Страны Мрака, ветер пригнал
тяжелую тучу. Она словно придавила Город. Воздух на улицах был душным и
неподвижным, как вода в болоте. Вся долина Андуина замерла в ожидании бури.
Пиппин освободился только к вечеру. Желудок повлек его на
поиски обеда. По счастью, в столовой он встретил Берегонда, только что
вернувшегося с Пеленнорских полей. Они вместе поели и отправились на стены,
туда, где проводили время вчера.
Был час заката, но солнце не могло пробить плотный заслон
туч. Только в последний миг над Морем сверкнул его прощальный луч. Именно в
этот миг Фродо стоял на Перекрестке над поверженной головой каменного Короля.
Но на полях Пеленнора не было никакого проблеска. Холодными и темными
оставались они.
Пиппину казалось, что вчерашний и сегодняшний день разделяют
годы. Вчера еще он был простым беспечным хоббитом, на котором перенесенные
опасности не оставили заметного следа, а сегодня… Сегодня он - воин в Городе,
который готовится к жестокой битве. Он носит пышную, мрачную одежду; в другое
время это была бы восхитительная игра, но теперь все было всерьез. Он, Пиппин,
на службе у настоящего, гордого и могущественного Правителя, и опасность,
нависшая над Городом, - самая настоящая. Кольчуга, шлем, плащ, все казалось
тяжелым, все угнетало. Он длинно вздохнул.
– Что, устал сегодня? - участливо спросил Берегонд.
– Устал, - согласился Пиппин. - Устанешь, когда ждешь и
больше ничего. Я несколько часов простоял у дверей, пока, у Денетора шел
военный совет. Конечно, я понимаю, это высокая честь, да только что от нее
пользы натощак… По правде сказать, и от еды в этом мраке пользы тоже не
чувствуешь. И не туман, и не облака, сам воздух какой-то бурый. У вас так
всегда при восточном ветре?
– Нет, - ответил Берегонд. - Это ведь не простой сумрак, это
- чары Врага. Mрак рождён в недрах Огненной Горы. Он смущает ум и сердце.
Хорошо бы Фарамир возвращался побыстрее. Его долго нет. Успел ли он пересечь
Реку до прихода Тьмы?
– Да. Вот и Гэндальф тоже беспокоится, - заметил Пиппин. -
Он сегодня ушел с совета очень недовольный. Похоже, ждет дурных вестей…
Вдруг оба они, и Берегонд и Пиппин, разом задохнулись.
Давешний ужас сковал их члены. Пиппин медленно, как во сне, согнулся, зажимая
уши ладонями. Берегонд, как раз решивший взглянуть на равнину через бойницу,
застыл с широко раскрытыми глазами. С неба налетел знакомый уже леденящий
вопль. Только теперь он был намного сильнее, и слышалась в нем такая злоба, что
сердце готово было разорваться от страха.
Берегонд с трудом пошевелил губами. Только со второго раза
ему удалось выговорить:
– Смотри! Смотри же, там, внизу, на равнине, видишь?
