– Поосторожнее в словах, добрый Перегрин. Здесь не Шир, и
хоббитское нахальство некстати. Теоден был добр и кроток, но совсем не таков
Денетор. Он человек гордый и проницательный и гораздо более сильный и властный,
чем Теоден, хотя он и не король, а только Правитель. Говорить он будет в
основном с тобой. Он любил Боромира, может быть, даже слишком. Но сын не был
похож на отца. Денетор безутешный наверняка попробует вытянуть из тебя то, чего
не надеется узнать от меня. Не болтай лишнего, не называй даже имени Фродо, не
упоминай о его задаче. Когда придет время, я сам скажу об этом. И еще, - маг
помедлил, - об Арагорне тоже лучше бы помолчать… пока.
– Но почему? Разве с Колобродом что-нибудь не так? -
испуганно спросил Пиппин. - Он ведь сам хотел идти в Гондор. Он же должен скоро
прийти… или нет?
– Все может быть, - озабоченно ответил Гэндальф. - Но
Арагорна здесь не ждут. Его приход будет неожиданностью и для Денетора. И так,
мне кажется, будет лучше. Я, во всяком случае, не собираюсь никого
предупреждать о его приходе.
Они уже подошли к высокой двери из полированного металла.
Гэндальф остановился.
– Сейчас не время заниматься историей Гондора, хотя лучше бы
тебе ее знать. Послушай меня и сделай, как я говорю. Не очень то мудро сообщать
могучему Правителю о смерти наследника и одновременно о прибытии претендента на
трон. Это ты, надеюсь, понимаешь?
– Как претендента? - ошеломленно переспросил Пиппин.
– Вот именно, - ответил маг. - Если ты топал столько дней,
заткнув уши и не слишком обременяя голову, очнись хоть сейчас! - и он постучал
в дверь, которая тотчас же распахнулась.
Они вошли в зал, своды которого покоились на огромных
колоннах черного мрамора. Вершины колонн украшали изваяния неведомых животных,
ветвей и листьев, по потолку шла цветная роспись по зеленому полю. Ни
гобеленов, ни занавесей, ни дерева не было в этом длинном торжественном зале.
Между двумя рядами колонн застыли мраморные фигуры. Пиппин вздрогнул, заметив в
чертах их лиц сходство с Каменными Стражами на Андуине.
В дальнем конце зала, на ступенчатом возвышении стоял пустой
мраморный трон; позади него на стене мерцало драгоценными камнями изображение
цветущего дерева.
У подножия трона на широкой ступени в простом кресле из
черного камня сидел старик с коротким белым жезлом в руках. Он не поднял глаз
на вошедших, продолжая рассматривать что-то у себя на коленях.
Гэндальф остановился в трех шагах от кресла.
– Приветствую Денетора, сына Эктелиона! - звучно сказал он.
- В этот мрачный час я пришел с вестями и советом.
Старик поднял голову. Пиппин невольно ждал в нем сходства с
Боромиром, но резкие и гордые черты лица Правителя, глубокие, темные глаза
напомнили ему Колоброда.
– Да, ты прав, час мрачен, - медленно произнес Денетор, - но
мы привыкли видеть Митрандира именно в такие часы. - Он надолго замолчал. -
Знаки предвещают близкую гибель Гондора. Горько думать о том, что впереди, но
еще горше уже случившееся. Мне сказали, что с тобой придет тот, кто видел
гибель моего сына. Это он?
– Да, - ответил маг. - Их было двое. Его товарищ остался с
Теоденом Роханским и прибудет позже. Они оба - полурослики, но предсказание
говорит не о них.
– Полурослики, - мрачно повторил Денетор. - Это они внесли
смуту в наши дела, из-за них погиб мой сын. О, Боромир! - простонал он. - Как
ты нужен сейчас! Почему тебе выпал этот жребий, почему не брату твоему?
– Скорбь лишает тебя справедливости, Правитель, - сурово
заметил Гэндальф. - Боромир сам выбрал свой жребий и не уступил его никому. Он
был сильным человеком и умел настоять на своем. Я хорошо узнал его за долгий
путь, пройденный вместе. Но скажи, откуда в Минас Тирите известно о его гибели?
Кто сообщил о ней?
– Я получил вот это, - произнес Денетор. Гэндальф и Пиппин
увидели на коленях Правителя две половины разрубленного большого рога,
окованного серебром.
– Рог Боромира! - не удержавшись, вскрикнул Пиппин.
– Да, - ответил Денетор. - А раньше им владел я, а еще
раньше - каждый старший в нашем роду с самых дальних времен, еще при Королях,
когда Ворондил, отец Мардила, охотился на диких быков в далеких полях Руна.
Тринадцать дней назад я слышал звук этого рога с севера. Он никогда не зазвучит
снова, но Река принесла мне обломки. - Он помолчал. Его темные глаза
остановились на лице Пиппина. - Что скажет об этом полурослик?
– Тринадцать дней… - подумал вслух Пиппин, - да, пожалуй,
так оно и есть. Да, я помню, Боромир затрубил в рог, но помощь не пришла,
только орки…
– Значит, ты и в самом деле был там? - Глаза Денетора так и
впились в Пиппина. - Ну, говори! Почему не пришла помощь? Почему ты жив, а
могучий воин пал, хотя против него были только орки?
Пиппин вспыхнул.
– И для самого могучего довольно бывает одной стрелы, а
Боромиру досталась туча. Когда я видел его в последний раз, он привалился к
дереву, чтобы выдернуть из раны арбалетную стрелу с чёрными перьями. А потом
орки оглушили меня и схватили. С тех пор я не видел твоего сына, повелитель, но
я не забуду его, - закончил он. - Боромир был доблестным воином и погиб, спасая
нас от прислужников Врага. Мертвый - он так же дорог мне, как был дорог живой.
Пиппин поднял голову и посмотрел в глаза Денетору. Незнакомая
прежде гордость проснулась в нём, уязвлённая насмешливым и недоверчивым тоном
Правителя. Неожиданно для самого себя хоббит откинул полу плаща, обнажил меч и
положил его к ногам Денетора.
– Не равная это замена, повелитель, - сказал он, - но я отдаю
вам свою жизнь и тем хоть немного хочу уплатить долг отважному Боромиру.
Слабая улыбка, похожая на луч холодного солнца в зимний
день, озарила лицо старика. Он наклонил голову и, отложив в сторону обломки
рога, протянул руку.
– Дай мне оружие, - приказал он.
Пиппин поднял меч и протянул рукоятью вперед.
– Откуда он у тебя? - с легким удивлением проговорил
Денетор. - Похоже, этот клинок выкован нашим народом на Севере в далеком
прошлом?
– Он из курганов возле границ моей страны, - сказал Пиппин.
- Там теперь водится только Нежить… Мне бы не хотелось сейчас говорить об этом,
- помолчав, добавил он.
– Вижу, странные истории оплетают тебя, - молвил Денетор. -
Это лишний раз доказывает, как легко обмануться с первого взгляда в человеке…
или в полурослике. Я принимаю твою службу. Тебя не смутить словами, и сам ты
горазд говорить, хоть и непривычна твоя речь для нас, южан. Ну, готовься к
присяге!
