– Положи руку на меч, - подсказал Гэндальф, - и повторяй за
Правителем, если решился.
– Я готов, - сказал Пиппин и начал медленно повторять за
Денетором: - «Здесь и сейчас приношу я клятву верности и служения Гондору и
Правителю - Наместнику королевства. Обещаю говорить и молчать, делать и
способствовать, идти и стоять непреклонно в нужде или изобилии, в мире или в
войне, в жизни или в смерти - только на благо Гондора! Отныне освободить меня
от клятвы может лишь мой Правитель, смерть или конец мира. Так говорю я,
полурослик Перегрин, сын Паладина из Шира».
– А я, Денетор, сын Эктелиона, Правитель Гондора, Наместник
Высокого Короля, слышу и принимаю твою клятву, не забуду ее и не откажусь
вознаградить верность - любовью, доблесть - честью, а измену - мщением!
Пиппин получил назад свой меч и убрал его в ножны.
– Вот тебе мое первое повеление, - сказал Денетор, снова
садясь в кресло. - Расскажи мне все, что сумеешь вспомнить о моем сыне. Садись
и говори.
Ударив жезлом о серебряный круг возле кресла, он приказал
подать гостям сиденья.
– У меня только час времени, - сказал он, обращаясь к магу,
- но, может быть, вечером мы увидимся снова.
– А может, и того раньше, - ответил Гэндальф. - Не затем я
мчался сюда, как ветер, за сто пятьдесят лиг из самого Изенгарда, чтобы
доставить нового воина, как бы учтив и отважен он ни был. Разве тебе все равно,
Денетор, что Теоден одержал большую победу, Изенгард разрушен, а Саруман
лишился своего магического жезла?
– Нет, не все равно, Митрандир. Но мне известно об этом
достаточно. - Он взглянул на Гэндальфа в упор, и Пиппин на миг почувствовал
словно огненную струну, напряженно натянувшуюся между ними.
Денетор куда больше походил на великого мага, чем Гэндальф.
Правитель казался величественнее, могущественнее и старше. Но не зрением, а
каким-то другим чувством Пиппин постиг, что сила Гэндальфа выше, а мудрость
глубже и только величие его скрыто. На самом деле маг был старше Правителя,
гораздо старше. «На сколько?» - задумался Пиппин и подивился тому, что раньше
никогда об этом не думал. Древобород говорил что-то о магах, но тогда Пиппин не
связал это с Гэндальфом. Кто такой Гэндальф? Из какого отдаленного времени и
места пришел он в мир и когда должен покинуть его? Но непривычные мысли не
удержались в голове, хоббит поднял глаза и увидел, что Денетор и Гэндальф все
еще меряются взглядами, словно стремясь прочесть мысли друг друга. Денетор
первым отвел глаза.
– Да… - неопределенно произнес он, - говорят, что Палантиров
больше нет. Но Правители Гондора видят и знают больше многих.
Слуги принесли сиденья, столик, вино в серебряном кувшине,
кубки, печенье. Пиппин чувствовал себя очень неуютно; ему показалось, что,
говоря о Камнях, Денетор быстро и странно посмотрел на него.
– Что ж, повелеваю тебе начать рассказ, - сказал Правитель
не то ласково, не то насмешливо. - Я воистину рад выслушать друга моего сына.
Они говорили ровно час, и Пиппин никогда потом не мог забыть
ни пронзительного взгляда Правителя Гондора, ни его внезапных ошеломляющих
вопросов, ни внимательного, осторожного Гэндальфа рядом. Когда час кончился,
Пиппин совсем обессилел. «Наконец-то, - подумал он, - теперь бы я позавтракал
за троих».
– Проводите почтенного Митрандира в его покои, -
распорядился Денетор. - Пусть наш новый воин живет пока вместе с ним. Имя ему -
Перегрин, сын Паладина. Доверить пароли малого круга. Передать военачальникам,
пусть ждут меня здесь в три часа. И ты, Митрандир, приходи тоже, когда тебе
угодно. Тебя никто не остановит, разве что в краткие часы моего сна. Не надо
сердиться на старика. К старости ум слабеет.
– Ну, нет, благородный Денетор, - отвечал маг. - Разум
покинет это тело только вместе с жизнью. Я ведь понял, почему ты расспрашиваешь
того, кто знает меньше всех, когда я здесь.
– Тем лучше, - слабо усмехнулся Денетор. - Глупо
отказываться от совета и помощи в такой час, но у тебя свои цели, и я их не
знаю. А Правитель Гондора никогда не станет орудием в чужих руках. В нынешнем
мире у Правителя лишь одна цель - благо Гондора. Дела Гондора - мои дела, и
больше ничьи, во всяком случае, до тех пор, пока Король не вернется.
– Пока Король не вернется? - задумчиво повторил за ним
Гэндальф. - Ладно, благородный Правитель, храни страну, покуда не настанет этот
невероятный миг. В этом я помогу тебе всеми силами. И вот что я скажу еще,
Денетор. Я никого не стану делать своим орудием ни в Гондоре, ни в какой другой
стране, будь она велика или мала. Но когда возникает угроза всему светлому, что
есть в этом мире, - это мое дело. И если хоть что-нибудь переживет
надвигающийся мрак и сможет цвести и приносить плоды - это будет моя победа,
даже если Гондор падет. Ты носишь имя Хранителя Цитадели, но разве ты забыл,
что я тоже Хранитель?
Всю дорогу из дворца Гэндальф молчал и ни разу не взглянул
на Пиппина. Провожатый привел их к дому у северной стены Цитадели. Там для них
была приготовлена большая, светлая комната с окнами на Реку. Тяжелые,
поблескивающие золотым шитьем портьеры были раздвинуты. Из обстановки в комнате
оказались лишь стол, пара стульев и скамья; в больших стенных нишах пологи
скрывали альковы с солидными, пожалуй, немножко слишком широкими постелями. На
скамье ожидали кувшины и тазы для умывания. Пиппину пришлось взобраться на
стул, чтобы посмотреть в одно из трех высоких узких окон.
– Ты не сердишься на меня? - спросил он мага, как только
провожатый вышел и прикрыл за собой дверь. - Я сделал все, что мог…
– Это точно! - неожиданно расхохотался Гэндальф.
Он подошел к Пиппину, положил руку ему на плечо и выглянул в
окно. Пиппин, воспользовавшись случаем, взглянул ему в лицо. Сначала он заметил
лишь морщины, но, приглядевшись, понял, что маг действительно весел, дай ему
волю - рассмешит все королевство.
– Конечно, ты сделал все, что мог, - повторил Гэндальф. -
Надеюсь, не скоро тебя опять будут загонять в угол два грозных старца. И
все-таки Денетор узнал больше, чем ты думаешь. От него не укрылось, что
предводителем отряда после Мории был не Боромир, а кто-то более высокого рода и
этот кто-то со своим прославленным мечом намеревается прийти в Минас Тирит.
Люди Гондора часто обращаются к преданиям прежних дней. Вот и Правителя после
отъезда Боромира не оставляли мысли о Проклятии Исилдура и словах предсказания.
Денетор не похож на других, Пиппин. Какова бы ни была его
родословная, в нем говорит чистая кровь нуменорцев. В нем и в Фарамире, его
втором сыне, но не в первом, которого он любил больше.
