– Разве в Городе нечего делать? - спросила от окна Йовин. -
Кто сейчас управляет всем?
– Я точно не знаю, - пожал плечами Целитель. - Меня эти
вопросы мало касаются. Кажется, у рохирримов свой начальник, а людьми Гондора
управляет Хурин. Но законный-то Правитель - Фарамир…
– Где мне найти его?
– В этом же доме, сударыня. Он был ранен, а сейчас пошел уже
на поправку. Вот только не знаю…
– Ни к чему гадать! - прервала его Йовин. - Проводите меня к
нему, тогда и узнаете!
Правитель Фарамир задумчиво бродил по госпитальному саду,
разбитому почти вровень со стеной. Солнышко пригревало, и он с удовольствием
ощущал, как в тело возвращается былая сила, вот только на сердце лежала
тяжесть. С высокой стены он то и дело почти непроизвольно поглядывал на восток.
Заслышав шаги, он обернулся и увидел старшего Целителя и незнакомую девушку.
При виде ее руки на перевязи Фарамир испытал острую жалость, и тут же ему
передалось снедающее юную воительницу беспокойство.
– Правитель, - обратился к нему лекарь, - вот Йовин из
Рохана. В бою она была вместе с Королем и приняла жестокий удар. Теперь
находится на моем попечении, но не желает лечиться, а требует беседы с вами.
– Я не жалуюсь на лечение, - горячо заговорила Йовин, - оно
прекрасно… для тех, кто хочет вылечиться. Но я не могу лежать взаперти, без
дела. В битве я искала гибели, но осталась жива. Так ведь война не закончена…
Фарамир знаком отослал Целителя.
– Что же вы хотите от меня? - участливо спросил он. - Тем
более, что я и сам пленник этих мудрых врачевателей.
Говоря, Фарамир внимательно вглядывался в черты ее
благородного лица, все больше проникаясь жалостью к этому прекрасному и
печальному воину степей.
А Йовин смотрела на Правителя, теряясь от нежности в его
глазах, совершенно несвойственной Всадникам Рохана, и вместе с тем прекрасно
видела, что ни одному из рохирримов не выстоять в поединке с этим благородным
рыцарем.
– Что же вы хотите от меня? - повторил Фарамир. - Скажите,
и, если это в моей власти, я исполню ваше желание.
– Прикажите Целителю отпустить меня, - гордо произнесла
Йовин, но в душе у нее уверенности не было. Пожалуй, впервые в жизни она
усомнилась в себе. Она испугалась, как бы этот рослый воин, суровый и нежный
одновременно, не счел ее просто капризной девицей, которая сама не знает, чего
хочет.
– Я не могу приказывать Целителю, - улыбнулся Фарамир. - Да
и правление Городом я еще не принял. Но даже обладай я всей полнотой власти
Правителя, и тогда не стал бы перечить ему в делах, в которых сам понимаю мало.
– Но мне не нужно исцеление, - настаивала Йовин. - Я хочу
идти с войсками, как мой брат Йомер, а еще лучше - как король Теоден. Он пал,
обретя славу и покой.
– Даже будь у вас силы, поздно спешить вслед вождям. Гибель
в битве - удел воина, не зависящий от его желания. Смерть подстерегает его
везде и, сдается мне, наш долг - встретить ее достойно, а пока - подчиняться
Целителям и терпеливо копить силы.
Фарамир не услышал ответа и, взглянув в лицо девушки,
почувствовал, как разжалась у нее внутри сжатая дотоле пружина. Так самые
трескучие морозы отступают перед первым же слабым дыханием весны. Маленькая
слезинка прочертила дорожку на бледной щеке. Чуть склонилась ее гордая голова.
Тихо, скорее себе, чем Правителю, Йовин пожаловалась:
– Но Целители снова уложат меня в постель, а в моей комнате
нет ни одного окна, выходящего на восток. - Теперь голос, произнесший эти
слова, был обычным голосом совсем юной, печальной девушки.
Фарамир улыбнулся:
– А вот это поправимо. Такому горю я смогу помочь. Если вы останетесь
в госпитале, то сможете гулять в саду и сколько угодно смотреть на восток. А я
буду поджидать вас здесь, тоже посматривая в ту сторону. Может быть, нам будет
легче, если мы вместе будем думать и разговаривать о наших ушедших надеждах.
Йовин подняла голову и взглянула прямо в глаза Фарамиру.
Щеки ее слегка порозовели.
– Едва ли вам будет легче со мной, Правитель. И о чем мне
говорить с живыми?
– Хотели бы вы услышать прямой ответ? - пристально глядя на
девушку, спросил Фарамир.
– Да, - с едва заметным колебанием ответила она.
– Тогда - вот он. Послушайте меня, Йовин из Рохана. В лугах
Гондора немало прекрасных цветов, в селениях Гондора немало прекрасных девушек,
но никогда еще не доводилось мне встретить цветок или девушку столь прекрасную
и столь печальную, как вы. Может быть, светлому миру осталось жить всего
несколько дней, но я надеюсь бестрепетно встретить приход Тьмы, а если при этом
в последний солнечный день смогу видеть вас, то встречу любые беды с легким
сердцем. Мы с вами далеко уходили под крылья Тьмы, и вернула нас из царства
теней одна и та же рука.
– Увы, Правитель, эта рука вернула лишь мое тело. Напрасно
ждать моего исцеления. Я - щитоносец Рохана, моя рука - рука воина, я не гожусь
для нежных разговоров. Но признательна вам за разрешение покидать время от
времени мою тюрьму. Я воспользуюсь предложением Правителя Гондора.
Учтиво попрощавшись, Йовин вернулась в дом. А Фарамир долго
еще бродил по саду, только теперь взгляд его чаще обращался к окнам госпиталя, чем
к восточным стенам.
Вернувшись в свою комнату, Фарамир вызвал Целителя и
подробно расспросил о девушке из Рохана.
– Я думаю, Правитель, - заключил свой рассказ лекарь, - что
знать о ней больше должен полурослик. Он тоже у нас на попечении. Это - оруженосец
короля Рохана, он был с ним и с девушкой, как говорят, до самого конца.
Так Мерри предстал перед Фарамиром, и они проговорили весь
день. Из разговора Правитель узнал намного больше, чем мог сообщить Мерри. Во
всяком случае, он уяснил причины тоски и тревоги, мучивших прекрасную
воительницу.
Следующим вечером Правитель и Мерри долго гуляли по саду, но
Йовин не дождались. Фарамир встретил ее лишь утром. В белых одеждах,
пронизанных солнцем, она стояла на стене и спустилась, когда Фарамир окликнул
ее.
Весь этот день они провели вместе, то прогуливаясь по саду,
то сидя на скамеечке под раскидистым деревом, то молча, то за разговором. А
назавтра встретились снова. Старший Целитель смотрел на них из окна и радовался
в душе - одной, нет, даже двумя заботами у него стало меньше. Среди страхов и
дурных предчувствий, тяготивших жителей Города, эти двое расцветали на глазах и
с каждым днем набирались сил.
