Прежде Мазарини расхаживал взад и вперед по кабинету, теперь он остановился, потом подошел к окну и устремил взор на двор, где царила привычная суета.
— Все эти происшествия меня очень беспокоят, Фронсак… вы даже не представляете, как они меня беспокоят. Мое положение непрочно, в любую минуту меня могут отправить в изгнание. Чего добивается Фонтрай? С одной стороны, он является вероятным убийцей комиссара, а с другой — он действует вместе с Вандомом и де Шеврез. Мне известно, что он повсюду представляется главой будущей республики! Республики во Франции! Об этом мне сообщили лица, не доверять которым у меня оснований нет. За всем за этим кроется очередная дурно пахнущая интрига. Почему он скрывается у Марсильяка? Его величество не сможет долго сопротивляться и вскоре простит всех, кто когда-либо покушался на его жизнь. Негодяи, злоумышлявшие против него и государства, в королевском окружении уже именуются «великодушными», неблагодарные названы «неподкупными», клятвопреступники «искусными», а главари мятежа называют себя «восстановителями государства»! — В голосе министра звучала горькая насмешка. Остановившись, он нахмурился, видимо подыскивая подходящие слова, а потом продолжил: — Скоро они станут действовать открыто, и мне нужны доказательства, чтобы расстроить планы этой своры. Постарайтесь раздобыть как можно больше фактов, попытайтесь найти Пикара, проверьте испанский след, разузнайте, кем на самом деле был этот Живодер. Мне необходимо понять, какую игру ведут мои противники. И вам предстоит разобраться в этом и сообщить мне. Только тогда я смогу победить.
Он умолк, и лицо его постепенно обрело привычную для него мягкость, на нем снова заиграла обворожительная улыбка. Взглянув с хитрецой на молодого человека, он произнес:
— Я знаю, вам нужны деньги. В королевском подарке оказалась червоточинка, не так ли? Его величество недавно подарил мне аббатство Корбей, и я могу извлечь из него несколько монет. Выйдя отсюда, зайдите к моему секретарю, он выдаст вам пять тысяч экю на расходы.
И, махнув рукой, он вернулся к своим бумагам, давая понять, что встреча окончена.
Заикаясь, Луи поблагодарил кардинала и, кланяясь, вышел.
Оказавшись в просторном коридоре, он осознал, что не знает ни где он находится, ни куда ему идти. Чувствуя себя совершенно потерянным, он стоял, озираясь по сторонам, пока не увидел двух письмоводителей в мрачных черных одеждах, тащивших на плечах огромные мешки с документами. Луи устремился к ним:
— Я ищу кабинет секретаря его высокопреосвященства.
Тот, кто был меньше ростом, смерил его взглядом, исполненным бесконечного презрения: какого черта этот субъект здесь делает, если он не знает даже, куда ему идти? Устремив взор к потолку и вознеся немую молитву всемогущему божеству канцелярии, он, тяжело вздохнув, сделал Луи знак следовать за ним.
Пройдя несколько коридоров, письмоводитель, не говоря ни слова, оставил Луи возле какой-то двери.
Не зная, как поступить, молодой человек постучал и, получив разрешение войти, ступил в комнату, где сразу увидел и узнал Туссена Роза,
[46]
личного секретаря кардинала, с которым ему уже доводилось встречаться.
Похоже, секретарь тоже его запомнил, ибо, встав со стула и обойдя стол, он направился навстречу нашему другу:
— Господин шевалье! Я ждал вас! У меня для вас чек на семьсот пятьдесят золотых луидоров. Вы можете реализовать его в казначействе, когда вам будет удобно, или, если желаете, могу выдать всю сумму в золоте.
— Я предпочитаю золото, — смущенно произнес Луи. — Деньги мне вскоре понадобятся.
Господин Роз заговорщически улыбнулся и направился к огромному железному сундуку, занимавшему весь угол комнаты. Открыв его, он достал оттуда продолговатую кожаную шкатулку, подбитую гвоздями.
— В этой шкатулке пятнадцать тысяч ливров золотом, и она ваша.
И он с трудом поднял ларец, весивший более десяти кило! Луи сунул его под мышку, и Туссен Роз проводил его до дверей.
— Направо вы увидите лестницу, — сказал он. — Спуститесь по ней в галерею, и она выведет вас во двор. Удачи, шевалье.
Луи последовал указанным путем, поочередно перекладывая шкатулку из-под одной подмышки под другую. Он уже жалел, что не взял чек. Как незаметно доставить деньги домой? Каким образом избежать грабителей, которыми кишели улицы? Поглощенный этими мыслями, он спустился во двор Пале-Кардиналь.
И увидел, что рядом с его конем стоит Гастон!
— Полагаю, я правильно сделал, что дождался тебя, — насмешливо произнес друг, указывая на ларец под мышкой у Луи, шатавшегося от тяжести подарка Мазарини. — Не знаю, что там у тебя в сундучке, но уверен: чтобы дотащить его до Дома, помощник тебе не помешает.
С этими словами он открыл седельные сумки, где, помимо прочего, лежала пара пистолетов, и достал несколько узких кожаных ремешков. Взяв у Луи ларец, он водрузил его на спину лошади друга, под заднюю луку седла, и прочно приторочил ремешками.
Завершив операцию, Гастон внимательно оглядел сновавших по двору людей, среди которых своими мундирами выделялись гвардейцы, мушкетеры и судебные приставы. Распознав двух стражников, он подозвал их к себе.
— Я комиссар квартала Сен-Жермен-л'Оксеруа, а что вы здесь делаете?
— Мы относили грамоты совета эшевенов господину графу де Шавиньи, сударь, и теперь возвращаемся в Ратушу, — объяснил старший стражник.
— Отлично, мы едем в ту же сторону, и вы будете нас сопровождать. — И он указал пальцем на Луи, держащего поводья двух коней. — По дороге мы заедем на улицу Катр-Фис, а потом я вместе с вами поеду в Ратушу и доложу вашему начальнику, что вы исполняли мое поручение.
Стражники согласились, на первый взгляд равнодушно, но в глубине души довольные тем, что на время избавятся от однообразной и скучной службы.
Таким образом десять килограммов золота под охраной отправились в контору Фронсака.
По дороге Гастон и Луи могли обсудить встречу у Мазарини.
— Что ты теперь собираешься делать? — спросил Луи.
— Самый серьезный след, — уверенно ответил Гастон, — это след фальшивомонетчиков. Заговорщикам всегда нужны деньги, а если Испания не захотела или не сумела снабдить их золотом, резонно предположить, что они связались с чеканкой фальшивых монет. Поэтому я намереваюсь вести расследование в этом направлении.
— Ты прав, — согласился Луи. — А я, пожалуй, займусь Пикаром, точнее, попытаюсь отыскать Пикара, а чтобы убить сразу двух зайцев, постараюсь потихонечку выяснить, куда ведет испанский след. А что ты хочешь предпринять по делу Живодера, ежели преступника уже нет в живых?
Гастон задумался, а потом ответил:
