Поэтому было только естественно, что Мазарини выбрал именно его, чтобы сменить Исаака де Лафема, ненавистного парижанам и, по общему мнению, слишком приверженного кровавым методам Великого Сатрапа.
— Мсье Фронсак! Уже здесь! — сухо заметил начальник полиции. — Вы сообщили мсье де Тийи о причинах вашего появления?
— Нет еще, мсье.
— Очень хорошо.
Дрё д'Обрэ оглядел покалеченные кресла в маленьком круглом кабинете, ища взглядом более или менее устойчивое сиденье, ибо Гастон в минуты гнева терял контроль над собой и срывал зло на мебели. Выбрав, наконец, стул с четырьмя целыми ножками, он сел и обратился к комиссару:
— Я только что получил записку от мсье Ле Телье с просьбой отдать вас в распоряжение мсье Фронсака, который будет назначен чрезвычайным комиссаром. Никакого другого объяснения я не получил. У меня есть также документ для вас, — добавил он, повернувшись к Луи.
Дрё д'Обрэ протянул ему запечатанный красным воском и перевязанный зеленым шелковым бантом свиток. Взяв его в руки, Луи узнал печать военного министерства. Он вооружился кинжалом, который Гастон использовал для разрезания бумаги, и вскрыл послание. В нем оказалось всего несколько слов:
Мы, Мишель Ле Телье, сеньор де Шавиль, государственный секретарь по военным делам, вручаем Луи Фронсаку, шевалье де Мерси, все полномочия действовать от нашего имени. Он имеет право отдавать распоряжения гражданским и военным должностным лицам.
Дано в Париже, в ноябре месяце года Божьей милостью 1643-го.
Послание было дополнено второй печаткой с тремя ящерицами, стоящими на задних лапах и осененных тремя звездами. Герб дома Ле Телье.
Луи протянул письмо начальнику полиции:
— Мсье Ле Телье действительно попросил меня заняться трудным делом, которое очень его тревожит, мсье д'Обрэ. Единственный человек, способный мне помочь, это мой друг Гастон, вот почему я попросил государственного секретаря по военным делам отдать его в мое распоряжение. Это займет, вероятно, несколько недель, и нам понадобится также лучник или судебный исполнитель. Что до всего остального, мне очень жаль, но больше я ничего сказать не могу.
— Хорошо! — сказал д'Обрэ, встав с кресла и не скрывая досадливой гримасы. — Раз условия таковы, я вас оставляю. Мсье де Тийи, вы сами выберете подходящего человека себе в помощь. Не забудьте передать свои досье другому комиссару.
Он был заметно недоволен тем, что его не посвятили в суть дела, но, как старый солдат, давно научился подчиняться и ставить долг выше собственного самолюбия.
— Еще одно слово, комиссар, — сказал он перед уходом. — Вы сможете присутствовать на субботнем заседании, которое проведу я, а также на завтрашнем, где председательствует королевский судья по уголовным делам?
[24]
Там будут разбираться дела, которыми вы занимались.
Гастон посмотрел на Луи. Тот кивнул. Ему не хотелось злить начальника полиции.
— Я приду, мсье.
Удовлетворившись этим доказательством своей власти, Дрё д'Обрэ довольно улыбнулся и вышел.
Гофреди продолжал стоять у крошечного окна кабинета, а Луи сел на стул, освободившийся после ухода начальника полиции.
— Естественно, — начал Фронсак, — все, что я скажу вам обоим, не должно выйти за пределы этой комнаты. Вот в чем состоит серьезная проблема мсье Ле Телье…
Гофреди уже знал, по какой причине министры пожаловали в Мерси, ибо хозяин тем же вечером посвятил его в суть дела. Тем не менее, он с большим вниманием выслушал Фронсака, который рассказал о своем утреннем посещении Пале-Рояля.
Когда Луи умолк, Гастон спросил:
— Теперь объясни нам, как ты собираешься разоблачить этого шпиона?
— Сегодня днем мы установим слежку за четырьмя шифровальщиками. Если среди них есть предатель, рано или поздно, но он обязательно попытается встретиться со своим сообщником.
Комиссар выразил неодобрение гримасой:
— Мне это кажется слишком сложным! Нам придется следить за ними много дней подряд, и, в конце концов, нас засекут. Значит, у тебя нет ни малейших соображений о том, кто шпион или кто организовал утечку?
Луи покачал головой:
— Никаких. Потому я и попросил Россиньоля подготовить фальшивую депешу такой важности, чтобы наш шпион захотел как можно быстрее связаться со своими нанимателями. Возможно, даже сегодня вечером.
Гастон медленно кивнул, и на губах его появилась плотоядная улыбка.
— Теперь я понял. Вот почему тебе нужен четвертый человек. Итак, мы собираемся следить за ними. Но как же нам узнать наших молодцов? Тебе придется пальцем на них указывать. Однако они тебя встречали и могут заподозрить неладное…
— Мы встанем так, чтобы видеть, как они выходят из дворца. В сущности, им не удалось меня разглядеть, я оставался в тени, а потом переоделся. Кстати, вот камзол, который был на мне, — он взял сумку, поставленную Гофреди рядом с креслом, — я это все оставлю здесь, под твоей охраной. Я покажу вам шифровальщиков, когда они будут выходить из дворца, и вы тут же начнете следить за ними. Но нам недостает четвертого человека. Ты должен его найти.
— Кроме Ла Гута, никому не могу доверить такое дело, — без колебаний объявил Гастон.
— Ты его знаешь?
— Ты уже видел его у меня. С виду — невзрачный, но отличается большой ловкостью. Человек верный и надежный.
— Есть же у него какие-нибудь недостатки? — спросил Луи. — Не забывай, дело это конфиденциальное. Он пьет?
— Нет. Тут проблем никаких. Но один порок у него и вправду имеется: он постоянно бегает за юбками и, поскольку красивым его не назовешь, относит все жалованье девкам и шлюхам самого низкого пошиба с улиц Пют-и-Мюз или Граткюль и Тирви.
[25]
Луи почти не колебался. Пьяницу привлекать нельзя, а этот недостаток серьезных последствий не имеет.
— Я доверяю твоему выбору. Этот человек сейчас в Шатле?
— Да, стоит на страже в галерее. Сейчас за ним схожу.
Через мгновение Гастон вернулся с лучником в красных штанах и голубом камзоле, расшитом лилиями и украшенном золотыми галунами, с портупеей в серебряных звездочках. Луи узнал его: действительно, он не раз попадался ему на глаза в Шатле.
