— Вы не покажете нам это место? — спросил Луи. — Мы тут ничего не знаем.
— Полагаю, ты не только играть пришел сюда, Луи? — с лукавой улыбкой осведомился Вуатюр.
— Я тебе потом расскажу. К твоей матушке я заеду на будущей неделе, — добавил Фронсак, повернувшись к Пизани. — Если ты будешь у нее, я и тебе объясню причины этого визита. Пока могу вам сказать одно: мы хотим посмотреть, что здесь происходит, и познакомиться, если возможно, с мадемуазель де Шемро.
— С самой Прекрасной Блудницей! Какие претензии! — усмехнулся Вуатюр. — Беседовать с ней — необыкновенная и редчайшая привилегия! Даже если вам это удастся, вы оба не будете разочарованы: она женщина очень простая, очень приятная… и очень ловкая. Утверждают, будто у нее ничего нет, зато я считаю, что она имеет десять тысяч ренты в купюрах ума! Богатство, которым не завладеет ни один кредитор.
— О ней много чего рассказывают, — осторожно вставил Гастон.
— В самом деле. Некоторые полагают ее добродетель суровой, другие весьма податливой, — игриво пошутил Пизани. — Но, раз вы хотите все осмотреть, следуйте за нами! Тут все очень просто, на втором этаже лишь два салона: справа играют в карты и кости, слева — в фортунку, триктрак и рулетку.
Они вошли в салон справа. Это была просторная комната с дюжиной столов, накрытых камчатными скатертями. Занята была только половина, причем за каждым столом сидели трое или четверо человек, игравших в басет или ландскнехт. Среди них было лишь три женщины. Внутреннее убранство сводилось к зеркалам. В большом камине потрескивал огонь. Несколько лакеев на первый взгляд занимались свечами, но по их телосложению, напоминавшему ярмарочных борцов, Гастон угадал, что они главным образом присматривают за игроками.
Пизани и Вуатюр стали ходить от стола к столу, приветствуя знакомых, но игроки большей частью отвечали лишь простым кивком, настолько поглощала их партия. Перед некоторыми возвышались горки золотых монет, в основном испанских пистолей, составлявших целое состояние. В зале царила тяжелая тишина, поскольку игроки переговаривались почти шепотом. Напряжение было ощутимым, давящим.
Внимание Пизани привлекла одна партия, а Вуатюр, взяв Луи под руку, увлек его к окну, подальше от столов.
— Здесь много профессиональных шулеров, — объяснил он, — из рук в руки переходят крупные суммы денег; прерывать игру или мешать нельзя. Что именно ты хочешь узнать?
В этот момент Гастон, задержавшийся у столов, подошел к ним и знаком предложил Луи посмотреть в один из углов залы. Послушавшись его, Фронсак увидел, как две служанки разливали из кувшинов вино четырем игрокам, сидевшим за карточным столом. Взяв стакан, один из них, прежде склоненный над картами, поднял голову. Это был Клод Абер, сейчас никак не походивший на рассеянного математика, — совсем наоборот.
— Человек с большими ушами, который пьет вино вон там. Худой, с бледным болезненным лицом…
Тут Луи заметил, что Клод Абер был роскошно одет в отлично сидевший на нем камзол из блестящей ткани.
— Ты его знаешь? — спросил он у Вуатюра.
— Нет, но я его уже видел здесь. Думаю, это родственник мсье де Барбезьера.
— Брата мадемуазель де Шемро…
— Да, того, что отказался впустить вас.
— Слуги наблюдают за игроками? — спросил Гастон.
— Конечно! Это необходимо, поскольку некоторые прячут карты в поясах или рукавах. Кроме того, по окончании игры именно они подзывают распорядителя игр, который забирает десять денье из выигрыша. Разумеется, все это идет в карман семейству де Шемро.
Луи еще немного осмотрелся, тщетно пытаясь обнаружить какой-то знак, имеющий отношение к шифрованным депешам. Гастон следовал его примеру. Иногда слышались негромкие восклицания, возгласы досады или радости.
— Здесь можно проиграть крупную сумму? — задал еще один вопрос Луи.
— Да, зато другие загребают горы золота, — пошутил поэт. — Правда, со мной такого никогда не случалось.
Луи вновь посмотрел на стол, за которым сидел рассеянный. Там был юный простофиля — несомненная жертва Абера и его партнера, искоса метнувшего встревоженный взгляд на Фронсака. Какой-то знакомый?
— Полагаю, мы увидели все, — объявил Луи Венсану Вуатюру. — Может, перейдем в другой зал?
Естественно, они не знали, что через щель, скрытую в резной раме одного из зеркал, из смежной комнаты за ними внимательно следил маленький скрюченный человечек.
— Они не играть пришли, — решил он, увидев, как необычные посетители выходят из залы. Голос у него был скрипучий, неприятный.
— Я не хотел их впускать, мсье маркиз, — объяснил шевалье де Шемро. — Но когда пришел маркиз де Пизани и пригласил их войти, я уже не мог помешать.
— Жаль, — проскрипел скрюченный карлик в шелковом камзоле. — Особенно жаль мсье Фронсака, который вновь оказался на моем пути. Но как он сумел подобраться к нам? Чего он ищет? Он не может знать, что Абер…
— Мне это неизвестно, мсье маркиз.
— А вы знаете, что сопровождающий его человек — это Тийи, полицейский комиссар в Шатле?
— Нет, мсье. Возможно, они все-таки пришли просто поиграть.
— Может статься, но нужно все выяснить. Позовите вашу сестру, пусть она ими займется и проведает их секреты. Ей это прекрасно удается.
Левая зала была больше правой, и там находились столики для игры в шашки и триктрак, один бильярд, две большие фортунки и одна рулетка. В алькове три музыканта исполняли на виолах приятную пьесу.
Пизани остался в зале для игры в карты. Вуатюр и Луи с Гастоном подошли к фортунке. Небольшая группа очень возбужденных игроков оживленно обсуждала ход партии. Каждый поочередно посылал плоский камушек в нумерованные ячейки. Они имели право на три серии бросков. Слышались громкие восклицания и смех, которые явно мешали играющим в триктрак и в шашки. Некоторые из них время от времени протестовали, требуя соблюдать тишину.
Один из лакеев принимал ставки. Другой обслуживал рулетку: именно здесь было больше всего женщин. Когда шар останавливался в одной из луз, раздавались гневные или радостные возгласы. Луи и Вуатюр поклонились кузине Марты дю Вижан, которую несколько раз видели у мадам де Рамбуйе.
Они расхаживали между столами, остановившись на мгновение перед партией в триктрак, где зрители заключали пари на исход игры. На доске из двадцати четырех клеток были расставлены черные и белые шашки. Быстро катились кости. Луи не знал никого за этим игровым столом, тогда как Вуатюр, похоже, был очень популярен!
— Тут можно заключать пари на партии и на игроков, — объяснил поэт Гастону. — Именно поэтому здесь так много народу.
Внезапно с лестничной площадки донеслись громкие голоса и смех. В залу с шумом вошла большая группа людей. Вуатюр повернулся к вновь прибывшим. Узнав того, кто возглавлял шествие, он устремился навстречу.
