— Слушай, Гастон, я должен отвести в залу для приемов эту даму…
Луи показал на Луизу, которая снова вложила кинжал в ножны, привязанные к лодыжке. Гастон кивнул и с сожалением отвел взгляд от соблазнительной ножки мадам Муайон, которая возбуждала его, несмотря ни на что.
— Супруг, должно быть, ищет ее. Во дворе стоит карета моего отца, Никола находится при ней. Иди к нему, я скоро присоединюсь к вам.
Они приоткрыли ворота конюшни.
Луи ткнул пальцем в сторону кареты. Кучера и лакеи развели костер из обломков строительных лесов. Никола грелся вместе со всеми.
Фронсак наскоро стряхнул солому с одежды друга.
— Иди к Никола неторопливым шагом, — сказал он, — и попроси проводить тебя к карете. Забирайся внутрь. Обычно отец всегда оставляет пистолет и шпагу под вторым сиденьем. Возьми их. Я скоро приду.
И вот уже они видели, как Гастон подошел к Никола, а потом направился к карете.
Луи, успокоившись, повернулся к Луизе:
— Мадам Муайон, разрешите мне проводить вас.
Она улыбнулась ему, и оба вышли вслед за Гастоном.
— Кто вы, мадам? — жестко спросил он, пока они направлялись к крыльцу.
— Я? Вы прекрасно знаете. Мадам Жирардо де Шанкур.
— Должно быть, я туго соображаю, мадам, но мне кажется, что в семействе Шанкур не принято, чтобы жены носили привязанный к лодыжке нож.
— Галантный кавалер всегда отводит глаза, когда честная женщина поднимает подол юбки, — с нежным упреком сказала она, взяв его за руку.
— Вы не хотите отвечать? — сухо спросил он, отстраняясь от нее.
— Должно быть, вы предубеждены против меня, мсье, и мне это горько. Вы плохо знаете жизнь. Кинжал необходим мне в целях безопасности, — с грустью произнесла она. — Такой женщине, как я, в Париже нужно остерегаться.
Он со вздохом пожал плечами, и они вошли в вестибюль, а затем направились в комнату, где Луи в первый раз увидел Бриена.
Тот по-прежнему был здесь вместе с Абелем Сервьеном, Югом де Лионом и мсье де Шанкуром. Но теперь к ним присоединился Ле Телье.
Сервьен с тревогой взглянул на Луизу. Она улыбнулась ему.
— Где же вы были, мсье Фронсак? — спросил Ле Телье.
— Я встретил мадам де Шанкур и проводил ее к вам, мсье. Мсье де Шанкур сохранял полное бесстрастие. Похоже, он не стремился выяснить, чем занималась его жена в обществе этого мужчины в течение целого часа. Но Луи ощущал на себе тяжелые взгляды остальных. Сейчас они забросают его вопросами.
— Прошу вас извинить меня, господа, — сказал он, поклонившись.
И тут же удалился. Гастон важнее правил вежливости, рассудил он.
Он внимательно осмотрел вестибюль. Больше всего его страшила встреча с братом Прекрасной Блудницы. Тут он заметил саму мадемуазель де Шемро. Она стояла в соседней комнате, спиной к нему, и с кем-то разговаривала. Он застыл на месте. В какой-то момент группа вокруг нее распалась. Собеседником молодой женщины оказался не кто иной, как Жан-Батист Кольбер.
Отвернувшись, он направился во двор.
Стало быть, Кольбер знаком с этой женщиной? Неужели она и его соблазнила?
Положительно, за вечер произошло слишком много непонятных событий. Ему надо было подумать и привести свои мысли в порядок.
Подойдя к карете, он увидел закутанного в плащ Никола, сидевшего на козлах.
— Едем к Гастону, на улицу Верри.
— Слушаюсь, мсье.
В карете Луи увидел погруженного в раздумья Гастона. Пистолет он держал на коленях, а шпагу положил на переднее сиденье.
— Я велел Никола отвезти тебя домой.
— Ты правильно сделал. Эта чертова шишка, вот здесь, зверски болит. — Он ощупал затылок. — Пару минут назад я бы отказался. Я собирался отправиться в Гран-Шатле и взять отряд караульных лучников, чтобы арестовать мадемуазель де Шемро. Потом одумался и решил, что не стоит превращать графа д'Аво во врага.
— Ты, верно, рассудил, это невозможно. Расскажи мне лучше, что случилось…
— Она соблазнила меня. Предложила подняться на верхний этаж, в спальню. Я словно ума лишился. Женщины делают из меня дурака!
— Вовсе нет! — сказал Луи, забавляясь, поскольку опасность уже миновала.
— Да! Уж я-то знаю! Мы вошли в спальню, и больше я ничего не помню. Должно быть, меня ударили сзади. Когда сознание ко мне вернулось, я лежал связанный на соломе в конюшне, где ты меня и нашел. Я провел там два часа и промерз до костей, потому что потерял плащ в этой западне.
— Ты уверен, что именно она завлекла тебя в ловушку?
— Кто же еще? Она была со мной. Разве что и на нее напали те же люди?
— Нет, на нее никто не нападал.
— Откуда ты знаешь, ты что — видел ее?
— Да, сейчас я тебе все объясню…
Луи поведал другу о том, что с ним произошло, не умолчав о важной роли мадам Муайон.
Когда он завершил рассказ, Гастон надолго задумался.
— Кто же эта женщина, которая привязывает кинжал к ноге на манер итальянских бретеров?
— Не знаю, Гастон. Ее вмешательство не было случайным, я уверен. Думаю, она следила за мной, чтобы защитить.
— Ангел-хранитель? Иезуиты учили меня, что у ангелов нет пола. Однако у твоего имеются весьма соблазнительные женские прелести! Это очень красивая женщина.
— Действительно, она не ангел, совсем наоборот, — угрюмо возразил Луи. — Более того, она гугенотка! Главное, не влюбись в нее, дружище, поскольку она не только замужняя дама, но еще вооружена и опасна.
— С чего бы ей защищать тебя?
— Полагаю, я угадал причину. Она состоит на службе у Абеля Сервьена.
— Ничего не понимаю! Почему Абель Сервьен интересуется тобой? И как он узнал, что тебе грозит опасность? И отчего они меня не защитили? — шутливо осведомился он, ощутив наконец радость от того, что остался в живых.
— Я тоже ничего не понимаю. Мне нужно поразмышлять о том, что случилось этим вечером.
— Они не убили меня, Луи, — произнес Гастон, помолчав.
— Что ты хочешь сказать?
— Почему они меня не убили?
— С какой стати им было убивать тебя? Полагаю, они хотели узнать, что известно тебе, что известно мне, почему мы пришли в «Азар». На нас напали именно содержатели этого игорного дома или борделя. Нет даже намека на то, что это как-то связано с нашим шпионом.
— Наверное, ты прав. Они пришли бы за мной позже, возможно, вместе с тобой. Но после допроса нас бы точно убили, — содрогнулся Гастон.
— Несомненно.
Карета остановилась у дома комиссара.
