Кардинал знаком предложил Луи подойти к аналою.
— Томмазо еще и старый друг моей семьи, — весело заявил министр. — При нем вы можете говорить открыто, без всяких опасений.
Он нарочито положил левую руку на плечо перчаточника, чтобы подчеркнуть, насколько доверяет ему.
— Вчера я получил памятную записку, которую мсье Ле Телье вручил мсье д’Обрэ, а тот передал моему славному Розу, — продолжал министр. — Вы на самом деле уверены, что мсье Мансье был убит?
— Да, монсеньор, — ответил Луи, несколько сбитый с толку присутствием флорентийского перчаточника. — Я убежден: тот, кто руководит шпионской сетью, знает, что я вышел на его след. Цель этого преступления — заставить меня прекратить расследование.
— Значит, наш шпион — это Мансье. И убили его, чтобы он не проболтался.
— Быть может, да, монсеньор, а быть может, нет…
Мазарини улыбнулся, щуря глаза, словно кот. Он обожал парадоксы такого рода.
— Его могли убить, чтобы внушить мне уверенность в его виновности, — пробормотал Луи.
Министр медленно кивнул.
— А как думаете вы, Томмазо?
— Во Флоренции именно так бы и поступили, — улыбнулся перчаточник. — Убить невиновного, чтобы внушить, будто он покончил с собой из страха или желая избегнуть позора!
— В таком случае настоящий шпион по-прежнему на свободе.
— Вот именно, монсеньор.
Мазарини поморщился:
— Будьте осторожны, мсье Фронсак, эти люди могут заняться и вами.
— Я знаю, монсеньор.
Луи не хотел рассказывать о покушении на Гастона, поэтому больше ничего не добавил.
— Что еще вы выяснили, мсье Фронсак?
Тут Луи рассказал о том, что удалось узнать в ходе слежки за служащими Россиньоля. Гарнье и Мансье он уделил немного внимания, зато более подробно остановился на странном поведении кузена Сюлле де Нуайе и его визите в книжную лавку «Под эгидой Рима». Дольше всего он говорил о Клоде Абере, подчеркнув, что тот проживает на постоялом дворе «Голландия» и неоднократно посещал игорный дом «Азар».
— Вы познакомились также и с сестрой мсье Гарнье, — безразличным тоном произнес Мазарини, когда Луи завершил свой рассказ.
— В самом деле, монсеньор, — ответил Луи, не желая распространяться об обстоятельствах знакомства, хотя был убежден, что министру это известно. — Это произошло в воскресенье, на приеме у мсье д'Аво.
— Мне сказал об этом мсье Сервьен. Мадам Муайон очень талантлива… хотя сам я предпочитаю Караваджо и моих сицилийских мастеров. Разумеется, я имею в виду живопись.
С двусмысленной улыбкой он взмахнул рукой в сторону полотен своей галереи.
— Что вы думаете об этом книготорговце? Шарль де Бреш — его настоящее имя?
— Кажется, ему можно доверять. В любом случае книготорговец он хороший. Я купил у него книгу, которую он мне рекомендовал. Для моей супруги… и ей книга понравилась.
Следовало ли, несмотря ни на что, поделиться своими подозрениями? Он сделал паузу, а затем изложил факты следующим образом:
— По правде говоря, он прислал мне несколько романов, чтобы жена их просмотрела. Она выбрала один, остальные я вернул ему. И при этом встретил монсеньора Фабио Чиджи, который купил редкую книгу в подарок нунцию.
— Фабио Чиджи, посланника Урбана Восьмого к парижскому нунцию! — резко перебил его взволнованный перчаточник. — Вы уверены?
— Да, мсье, — ответил Луи, пораженный этой вспышкой итальянца. — Мой друг Поль де Гонди показал мне его на приеме у графа д'Аво.
— Как расцениваете вы появление мсье Абера у мадемуазель де Шемро? — тут же спросил Мазарини, словно желая сменить тему.
— Он игрок, монсеньор. Это человек, одаренный способностью к манипуляции числами, и, по моему мнению, он пытается использовать свои таланты с целью обогащения.
— Вы кого-нибудь из шифровальщиков уже подозреваете?
— Пока нет, монсеньор.
Луи на мгновение умолк, а затем продолжил:
— Мсье де Бриен сказал мне, что сейф с реестрами кодов, возможно, был вскрыт. Не вижу, каким образом один из шифровальщиков сумел бы раздобыть ключ. Следовательно, в дипломатическую службу, вероятно, проник не один шпион.
— Я уже размышлял над этим, Фронсак. Это было бы ужасно, ведь конференция в Мюнстере открывается всего через месяц! — пробормотал кардинал. — Поскольку мы уверены, что враги полностью или частично завладели шифрами, необходимо добиться, чтобы наши курьеры не попадали в их руки. Чаще всего противники раскрывают наши секреты, как и мы их, захватывая гонцов. Ле Телье задумал создать для конференции в Мюнстере новый корпус гонцов, члены которого будут отбираться из лучших гвардейцев или мушкетеров. Морис де Колиньи получит патент на командование ими. Он очень смелый человек, к тому же близок к д'Энгиену и принадлежит к семейству, всегда верно служившему королевству.
— Мсье Ле Телье говорил мне об этом, монсеньор.
Беседа, очевидно, близилась к концу, и кардинал дал это понять:
— Вы можете рассчитывать на любую необходимую помощь со стороны мсье Сервьена. Он обладает большим опытом в области шпионажа. Занимался разведывательными делами с Англией еще в те времена, когда был интендантом юстиции в Гиени. Без колебаний обращайтесь также к его племяннику, мсье де Лиону. Он один из моих секретарей.
Теперь Луи желал поделиться своими соображениями, но его смущало присутствие флорентийского перчаточника.
— У меня есть последнее предложение, которое мне хотелось бы обсудить с вами. Оно касается шифровального бюро.
— Я уже сказал вам, Фронсак, вы можете без опаски говорить в присутствии Гандуччи, — улыбнулся Мазарини, заметив его колебания.
— Хорошо, монсеньор, — с некоторой холодностью ответил Луи. — Мсье Россиньоль объяснил мне не только различные методы шифрования, но также способы, какими можно прочитать зашифрованные послания. Как правило, посредством предательства, однако не всегда. Порой во вражеском лагере находятся одаренные люди, похожие на самого Россиньоля, способные при помощи одной лишь ловкости раскрыть шифр депеш.
— Я это прекрасно знаю, шевалье. Однако против таких талантов мы бессильны, увы!
— Я в этом не уверен, монсеньор. В конечном счете, речь идет всего лишь о логической задаче. Я обсудил пришедшую мне в голову мысль с бароном де Монтозье. Я спросил его, возможно ли создать код, который не раскроет даже самый талантливый человек на свете.
— Это химера, мсье Фронсак. Я был солдатом и дипломатом, знал многих, кто пытался создать подобные шифры. Но всегда находился кто-то, более одаренный, чем они, и разгадывал их шифры.
— Однако мсье де Монтозье полагает это возможным, и мне хотелось бы пристальнее изучить проблему. Он посоветовал мне встретиться с людьми, сведущими в математике, и поговорить с ними.
