— Меня оторвали от работы, мсье. Сегодня вечером мне еще многое предстояло сделать для короля. Надеюсь, это нечто важное.
Тон был не только неприятным, но угрожающим, ядовитым. Луи жестом указал на трупы, по-прежнему лежавшие на лошадях.
— Взгляните-ка на этого человека, который вместе со своими сообщниками пытался убить меня, мсье Кольбер.
Помощник Ле Телье посмотрел на Фронсака с удивлением и одновременно беспокойством, затем направился к лошади, через седло которой было переброшено лишь одно тело. Он с трудом приподнял голову мертвеца, ибо трупное окоченение уже сказывалось. Невольно отпрянув при виде окровавленной физиономии, Кольбер вновь и на сей раз пристальнее вгляделся в нее.
Когда он вернулся к Луи, лицо его было мертвенно-бледным.
— Этот человек пытался убить вас?
— Да. Их было шесть или семь. Мой спутник прикончил троих.
На мгновение Кольбер, казалось, потерял самообладание.
— Нужно немедленно оповестить мсье Ле Телье, — пробормотал он.
— Вы не возьмете это на себя? Мне бы хотелось завтра же, ранним утром увидеться с министром.
— Я все устрою. Вы узнали других нападавших?
Он выглядел встревоженным. Перед мысленным взором Луи вновь предстала картина его беседы с мадемуазель де Шемро во дворце Аво.
— Возможно, но не уверен.
Кольбер быстро взглянул на два трупа, лежавшие на второй лошади.
— А эти? Вы их знаете?
— Нет.
Кольбер явно колебался, стоит ли подойти к ним. В конечном счете, он решил обойтись без этого.
— Что еще я могу сделать для вас, мсье Фронсак?
— Больше ничего не нужно, только известите мсье Ле Телье. Я распорядился отвезти трупы в Гран-Шатле. Мой друг Тийи, полицейский комиссар, займется расследованием.
Кольбер медленно склонил голову, словно не зная, что сделать или сказать. После небольшой паузы он произнес безразличным тоном:
— Полагаю… вам лучше было бы встретиться с мсье Ле Телье в его дворце на улице Ришелье, а не в Пале-Рояле.
— Я последую вашему совету, мсье.
— Около семи?
— Я буду там.
— Рад служить, мсье, — заключил Кольбер и простился с Фронсаком, склонив голову.
Он даже слегка поклонился братьям Тальманам, следившим за ним, затем кивнул Монроберу и засеменил к своей карете.
— Мсье Кольбер, как всегда, любезен и приветлив, — иронически произнес Пьер Тальман, когда экипаж покатился по улице.
— Но вид у него был весьма озадаченный, — добавил младший брат, пристально наблюдавший за ним.
— И даже встревоженный. Он знал этого человека? — спросил Жедеон у Луи, показывая на мертвеца.
— Знал. И даже работал вместе с ним.
Жедеон понял, что Кольбер тем или иным образом замешан в этом деле, и больше вопросов задавать не стал.
— Сейчас распоряжусь приготовить наш экипаж, Луи, — сказал он. — Гофреди не сможет ехать верхом, и наш кучер отвезет вас. Ваших лошадей привяжут к задку кареты.
— А как быть с трупами? — возразил Луи.
— Вы им больше не нужны, мсье, — вежливо произнес Монробер. — Я доставлю тела в Гран-Шатле. Можете на меня положиться.
Луи охотно согласился. Он чувствовал себя опустошенным и знал, что день его еще не завершен.
В монастыре Отцов Милосердия, находившемся совсем близко от отцовской конторы, звонили к вечерне, когда Луи и Гофреди вышли из кареты Тальманов. Старого солдата уложили в отведенной ему комнате, а Луи усадили рассказывать о том, что произошло.
— Нужно предупредить Гастона, — объяснил он отцу, завершив свое повествование. — Мне понадобятся Жак и Гийом. Оба пусть хорошенько вооружатся!
Жак Бувье сходил за братом, который жил чуть дальше от них, занимая две крохотные комнатенки в доме, сложенном из глины с соломой. Оба облачились в панцири и шлемы. Луи надел легкую кирасу, которую подарил ему маркиз де Пизани, и взял два пистолета, проверив их спусковой механизм и заряды. На улицу Верри они поехали верхом.
Гастона они застали за ужином. Луи в очередной раз изложил историю с нападением, тогда как Гийом с Жаком горделиво позировали на кухне перед кухаркой Гастона, сомлевшей от восхищения.
— Я оказался прав! — возликовал рыжий комиссар. — Абер и есть твой шпион. Иногда несчастье приносит удачу! Гофреди ранен, но твое расследование закончено! В шифровальном бюро шпионов больше нет!
— Разумеется, Гастон, однако остаются еще наниматели! Неужели ты думаешь, что все это организовал один Абер?
— Почему нет?
— Ты уже забыл Прекрасную Блудницу и ее братца?
— Нет, но даже если ее брат участвовал в нападении, шпиона своего он лишился. Отныне шифровальная служба в безопасности. Конечно, тот или те, кто руководил операцией, позднее предпримут еще одну попытку, но тебя это больше не касается. Задача, поставленная перед тобой Мазарини, решена.
— Наверное, ты прав, — слегка поколебавшись, ответил Луи. — Они начнут все заново, но это и в самом деле забота Ле Телье. Завтра на рассвете я заеду за тобой. Мы сразу же отправимся в его дворец, где он будет ждать нас, если Кольбер сделал то, что обещал.
9
Четверг, 12 ноября 1643 года
Луи и Гастон явились во дворец Ле Телье на улице Ришелье в семь утра. Их ожидал лакей. Он безмолвно проводил их в залу для приемов на втором этаже. Там уже находились, помимо самого Мишеля Ле Телье, граф де Бриен и Антуан Россиньоль. Но Кольбер отсутствовал.
Приветствия были короткими. Обоим министрам не терпелось узнать все подробности невероятного нападения, случившегося накануне. Ле Телье тут же заговорил об этом:
— Мсье Фронсак, мсье Кольбер известил меня вчера вечером о смерти Клода Абера, который вместе с бандой сообщников пытался убить вас. Что именно произошло? Вы считаете, он и есть наш шпион?
— Подозреваем, мсье, — объяснил Луи, — но у нас нет никаких доказательств. Мой друг, комиссар де Тийи, проводил его вплоть до жилища: это постоялый двор, куда ходят одни голландцы, что само по себе не может служить уликой. Правда, он регулярно играл на крупные суммы в «Азаре», игорном доме мадемуазель де Шемро. Но и это поддается объяснению: люди, одаренные в области чисел, часто верят, что способны раскрыть математические законы, которые действуют в азартных играх, и порой пытаются применить их с целью обогащения. Как бы там ни было, мы посетили «Азар» и увидели его там. Опознал ли он во мне человека, которого представил им мсье Россиньоль? И моего друга Гастона как того, кто следил за ним? Мы этого никогда не узнаем, но одно не подлежит сомнению: именно после нашего визита он предпринял попытку убийства.
