— Тулуза? Черт возьми, чтобы встретиться с ним, мне пришлось бы поехать туда…
— Разумеется. Хотите, я напишу ему? Расскажу о вас и курьерской почтой получу ответ примерно через три недели.
— Я буду вам очень признателен. Скажите ему, что я могу отправиться в Тулузу даже в это время года, тяжкое для путешествий.
— Весной в Тулузе гораздо приятнее. Ваша задача не может подождать?
Луи вновь поколебался, но тут же прогнал свои опасения. Он ощущал полное доверие к молодому человеку.
— Нет. Я должен также обратиться к вам с просьбой. Мои поиски имеют строго конфиденциальный характер, речь идет о безопасности королевства. Вы понимаете, что это означает?
Помолчав, Блез решительно обещал:
— Я не скажу об этом никому, даже моему отцу. И с отцом Нисроном не буду говорить о вас, даже на исповеди. Вы, однако же, утверждали, что это чисто личное дело…
— Так и есть, но если я получу результат, оно перестанет быть только моим личным делом. Я подам рапорт в высокие инстанции.
— Быть может, какому-нибудь министру? — спросил молодой человек, преисполненный любопытства.
— Королю, мсье.
Паскаль опустил глаза, смущенный тем, что задал нескромный вопрос.
— Как только получу ответ от мсье Ферма, тут же заеду к вам и верну книгу. Вы живете здесь?
— Нет, в Мерси, это восемь лье от Парижа. Сейчас я вам объясню…
После ухода Блеза Луи не захотел вновь встречаться с сапожником Жюли. Раз уж они решили завтра вернуться в Мерси, он мог бы заглянуть к Шарлю де Брешу и купить «Галантные похождения герцога д'Оссона».
Как и накануне, Гофреди поехал вместе с ним в карете, на козлах которой сидел Никола.
И, как и в прошлый раз, они не заметили ни мальчугана, бежавшего за каретой и порой прыгающего на задок, чтобы прокатиться, ни музыканта с барабаном и флейтой, который издали следовал за ребенком. Этот музыкант вел себя довольно странно: когда экипаж останавливался из-за пробок, он начинал играть сицилийскую песенку, которую тут же прекращал, едва карета трогалась с места.
Шарль де Бреш был счастлив вновь увидеть Луи и сразу же пошел за «Галантными похождениями герцога д'Оссона», отложенными для него в задней комнате лавки.
— У вас есть труды Марена Мерсена? — спросил Луи.
— Думаю, у меня найдется его перевод «Механики» Галилея, — сказал книготорговец, указывая на одну из верхних полок. — Но должен вас предупредить, что это сочинение трудно читать. Сверх того, мое издание принадлежит к числу довольно редких.
— Я возьму его, — решил Луи. — А других трудов отца Мерсена нет?
— Сейчас посмотрю.
Бреш поднялся по лесенке, чтобы добраться до самого последнего ряда книг.
— Там я держу издания, которые меньше всего спрашивают, — сказал он извиняющимся тоном. — Или самые редкие, чтобы их не трогали попусту.
Порывшись на полке, он объявил:
— У меня и в самом деле есть «Неслыханные вопросы, или Отдохновение для ученых мужей». Хотите посмотреть?
— Да, пожалуйста, и не забудьте, что я также беру «Механику».
Шарль де Бреш спустился, держа в руках два издания ин-октаво, и протянул одно из них Луи.
Фронсак открыл его. Титульный лист выглядел следующим образом:
LES
MECHANIQVES DE GALILEE MATHEMATICIEN & Ingenieur du Due de Florence.
AVEC PLVSIEVRS ADDITIONS rares, & nouvelles, vtiles aux Architectes, Ingenieurs, Fonteniers, Philosophes, & Artisans.
Traduites de l'ltalien par L.P.M.M. A PARIS,
Chez HENRY GVENON, rue S. Iacques, pres les Iacobins, a 1'image S. Bernard.
M. DC. XXXIV. AVEC PRIVILEGE ET APPROBATION.
[67]
Книготорговец объяснил Фронсаку:
— L.P.M.M — означает Le Pere Marin Mersenne, отец Марен Мерсен. Вы же знаете, францисканцы отличаются скромностью. Они ставят только свои инициалы.
— Я беру книгу, — сказал Луи. — Ваша цена?
— Как я уже говорил вам, это довольно редкое издание. Шесть ливров не много для вас?
— Пусть будет три экю вместе со второй книгой Мерсена.
— Договорились.
После того как Луи вернулся в контору, но уже поздним вечером, уличный оборвыш, который на протяжении двух дней следовал за каретой Фронсака, давал отчет Шарлю де Барбезьеру в таверне «Малыш-мавр».
Мальчик сообщил, что дворянин, за которым он следил, днем отправился к книготорговцу с площади Мобер, в лавку «Под эгидой Рима». Как и накануне, его сопровождал старый рубака с рукой на перевязи.
Ребенок не обратил никакого внимания на флейтиста, который проводил его до самой таверны, и уж тем более не заметил, что этот музыкант сложением очень схож с трубочистом, следившим за ним накануне!
На следующий вечер тот же мальчишка известил Барбезьера, брата Прекрасной Блудницы, что интересующий его дворянин покинул контору на улице Катр-Фис в большой карете. С ним уехали горничная и молодая женщина. Пожилой рубака сопровождал их верхом. Они свернули на улицу Тампль и, судя по всему, направились за пределы Парижа.
Барбезьер вручил оборвышу серебряный экю и добрый час просидел в таверне, опустошив несколько кувшинов с вином. Он был так поглощен своими мыслями, что не заметил перчаточника, усевшегося неподалеку от него, — того самого, что два дня ходил по пятам за мальчишкой в обличье флейтиста и трубочиста.
Значит, Фронсак убрался! — с досадой размышлял Барбезьер. Он предусмотрел все, кроме такого быстрого отъезда. И был вполне уверен, что раньше или позже представится новая возможность покончить с этим докучным человеком! Он уже сколотил крепкую банду разбойников, которым велел дожидаться в мерзком притоне, где собирались судейские клерки, висельники всех мастей и, главное, солдатские подстилки.
[68]
Подвальчик этот располагался на дороге, ведущей к холму Святой Женевьевы, в нескольких шагах от «Малыша-мавра». Если бы возникла подходящая ситуация, мальчуган мог сразу предупредить его, а он бы созвал своих людей меньше чем за час.
Но за два дня ничего так и не подвернулось, Фронсак был слишком осторожен. А теперь вообще уехал из Парижа!
В таверне было уже полно народу, когда туда вошел маленький человечек, жирный, скрюченный, горбатый и на редкость уродливый. Несмотря на столь отталкивающую внешность, никто из посетителей таверны не позволил себе отпустить какое-нибудь нелестное замечание. Ибо вновь пришедший изумлял не только своим увечьем, но и невероятно злобным выражением лица. Сверх того, он был, несомненно, очень богат, ибо из-под его роскошного вышитого плаща виднелось шелковое одеяние и выглядывала тяжелая шпага дуэлянта с серебряной рукоятью.
