Злость на саму себя сразу придала сил. Я
уселась на траву, между Олечкой и Наташей. Моя маленькая гвардия, шпионка и
советчица… Впрочем, сейчас им было не до меня — они были возбуждены предстоящим
костром.
— Алешка, начинай! — весело сказал Игорь.
Бросил крепенькому белобрысому пареньку коробок спичек. Тот ловко поймал его на
лету, на четвереньках подобрался к костру, уселся по-турецки. Похоже,
готовилось некое священнодействие.
Очень придирчиво мальчик выбрал из коробка
спичку, сложил руки ковшиком, будто завзятый курильщик, зажег огонек. Склонился
к костру. Бумаги для растопки там, похоже, не было, одна хвоя и мелкие щепки.
Все затаили дыхание.
Цирк, одно слово.
И все-таки мне тоже было интересно, получится
у маленького пиротехника разжечь костер с одной спички, или нет.
У него получилось. В сгущающейся темноте
задрожал первый огонек пламени. Его приветствовали таким дружным воплем и
визгом, будто вокруг костра собралось племя первобытных людей, замерзающих от
непогоды.
— Молодчина! — Игорь протянул мальчику руку,
крепко пожал, и тут же с улыбкой взъерошил ему волосы. — Будешь у нас
костровым!
Лицо Алешки выражало безмерную гордость.
Минут через пять костер разгорелся вовсю, а
дети немного успокоились. Вокруг болтали, смеялись, шептались, отбегали от огня
в сторону и возвращались, подбрасывали какие-то веточки и шишки, пытались
поджарить нанизанные на палочки кусочки колбасы. В общем — веселье шло вовсю.
Игорь восседал среди детей, то вставляя в разговор какие-то фразы, от которых
все заходились хохотом, то дегустируя полуобгоревшие продукты, то одергивая
слишком уж лезущих к огню. Душа компании… И Галина была облеплена своими
подопечными. Одна лишь я сидела среди веселящейся толпы дура дурой, что-то
невпопад отвечая девчонкам, запоздало смеясь вслед за всеми, и отводя взгляд от
Игоря, едва он смотрел в мою сторону.
Дура! Ну и дура же я! Не хватало по-настоящему
влюбиться в человека!
Когда я в очередной раз не успела отвести
глаза, Игорь улыбнулся мне. Протянул руку, поднял с травы гитару. От него сразу
волной покатилась тишина — дети толкали друг друга, и затихали, с каким-то,
немного наигранным вниманием готовясь слушать.
Я вдруг отчаянно захотела, чтобы он спел
что-нибудь глупое и бездарное. Может быть — что-нибудь древнее, пионерское, про
испеченную в огне картошку, море, пионерлагерь, крепкую дружбу и готовность к
отдыху и учебе. Лишь бы прервалось это дурацкое очарование, лишь бы я перестала
придумывать невесть что, и видеть под красивой телесной оболочкой
несуществующие достоинства!
Игорь заиграл, и я поняла, что пропала. Он
умел играть. Мелодия была не слишком сложной, но красивой, и он не фальшивил.
Потом он начал петь:
— Два мальчика видели как
К ним ангел небесный влетел на чердак.
Мальчики кинулись втайне от всех
По пожарной по лестнице вверх…
Два мальчика влезли в окно:
Там пыльно, там нет ни души и темно
Только шагах в четырех от угла
Там белеют два снятых крыла…
Да, мальчики, да!
Ангелы — не навсегда.
Но, красть — это грех,
Крыльев не хватит на всех…
Им хочется в небо взлететь,
А нужно всего-то, что крылья одеть,
Но не посмели, учили не зря
Их что есть в мире слово «нельзя».
Эта песня была не для детей. Нет, они слушали,
в меру внимательно, хотя, наверное, им сейчас можно было спеть положенный на
гитару учебник математики — все бы проскочило. Вечер, костер, гитара, любимый
вожатый — в такой ситуации все понравится.
Но я понимала, что Игорь поет для меня. Пусть
и смотрит лишь в огонь, пусть песня не о любви, пусть мы едва обменялись парой
слов. Словно он почувствовал мои ожидания — и решил их опровергнуть. Может
быть, так оно и было — многие люди обладают сильной интуицией, хотя и не
принадлежат к Иным.
— Два мальчика выросли и
Путями различными в жизни пошли.
Один стал бандитом, другой стал ментом,
И каждый жалеет о том…
Да, мальчики, да!
Ангелы — не навсегда.
Но, красть — это грех,
Крыльев не хватит на всех…
Он посмотрел на меня и улыбнулся. Его пальцы
вновь пробежали по струнам, и он тихо повторил:
— Крыльев не хватит на всех…
Дети загалдели.
Песня им вроде бы даже понравилось, хотя что
они могли в ней понять — ума не приложу. Может быть их развеселила фраза про
слово «нельзя», а может быть они своим маленьким умишком представили настоящее
приключение — забраться на чердак, куда ангел прилетел… А я думала про то, что
эта песня подходит Иным. Причем и Темным, и Светлым.
Хорошая песня. Только чуть-чуть неправильная.
Тот из мальчиков, что придет к нам, надел бы крылья. Или, хотя бы, примерил.
Потому что для нас не существует слова
«нельзя».
— Хорошая песня. Только очень серьезная, —
сказала Галина. — Игорек, а можно что-нибудь наше?
— Можно! — легко согласился Игорь.
И ударил по струнам, с ходу задав бодрый ритм
и запев незатейливые слова про «самый-самый лучший в мире лагерь песен и
друзей».
Во, это то, что им надо! Уже со второго
куплета все стали подтягивать, потому что угадать следующее слово труда не
составляло. Припев про море, куда надо бегать купаться непременно с вожатым,
потому что он тоже «любит брызги и песок» вопили с особым воодушевлением. Все
были довольны, даже Галина и ее девочки-подростки. В какой-то момент Игорь пропел
про найденный на берегу «камень с дырочкой внутри»… как будто можно представить
камень с дырочкой снаружи. Я заметила, что многие потянулись к болтающимся на
шее камешкам.
Это же надо! Верноподданные куриного бога!
Может быть в «Артеке» есть специальная должность — производитель камешков с
дырочками? Сидит небритый пьяный мужик в мастерской, с утра до ночи сверлит в
камнях дырочки, а вечером разбрасывает их по пляжу — на радость детворе?
Если нет, то это явная недоработка.
Игорь казался столь же веселым, как детвора. И
песню пел с энтузиазмом, вот только… Весь этот энтузиазм был для детей. Игорь
их развлекал. Веселил. А ему самому от песни было ни жарко, ни холодно.
