Я вошел. Ольга стояла в ванне, спиной ко мне,
обнаженная, задумчиво поворачивала рычаг крана налево и направо.
— Вверх, — сказал я. — Поднимаешь вверх, это
напор. Влево — холодная вода, вправо — горячая.
— Ясно. Спасибо.
Она совершенно меня не стеснялась. Понятное
дело, учитывая ее возраст и ранг… пусть даже бывший ранг.
А вот я смутился. И от этого стал циничен.
— Вот тряпки. Может быть, что-то подберешь.
Если это нужно, конечно.
— Спасибо, Антон… — Ольга посмотрела на меня.
— Не обращай внимания. Я сотню лет провела в птичьем теле. Большую часть
времени в спячке. Но все равно, мне хватило.
Глаза у нее были глубокие, затягивающие.
Опасные глаза.
— Я больше не воспринимаю себя ни человеком,
ни Иной, ни женщиной. Совой, впрочем, тоже. Так… злая, старая, бесполая дура,
иногда способная говорить.
Из душа ударила вода. Ольга медленно подняла
руки, с наслаждением повернулась под тугими струями.
— Смыть копоть для меня куда важнее… чем
смущать симпатичного юношу.
Проглотив юношу без всяких пререканий, я вышел
из ванной.
Покачал головой, взял коньяк, раскупорил
бутылку.
По крайней мере ясно одно — она не оборотень.
Оборотень не сохранил бы одежду на теле. Ольга — маг. Маг, женщина, возраст
около двухсот лет, сотню лет назад была наказана лишением тела, надежда на
реабилитацию остается, специалист по силовым взаимодействиям, последний раз
привлекалась к работе пятьдесят пять лет назад…
Достаточно данных, чтобы поискать в
компьютерной базе.
К полным файлам у меня доступа нет, не тот
уровень.
Но, к счастью, высшее начальство и не
подозревает, сколько информации может дать косвенный поиск.
Конечно, если я и впрямь хочу выяснить
личность Ольги.
Разлив по бокалам коньяк я стал ждать. Ольга
вышла из ванны минут через пять, на ходу вытирая волосы полотенцем. Она надела
мои джинсы и свитер. Нельзя сказать, что полностью преобразилась… и все же
стала симпатичнее на порядок.
— Спасибо, Антон. Ты не представляешь, какое
это удовольствие…
— Догадываюсь.
— Догадываться мало. Запах, Антон… запах гари.
Я почти привыкла к нему за полвека, — Ольга неловко села на табуретку.
Вздохнула:
— Это плохо, но я рада нынешнему кризису.
Пусть даже меня не помилуют, но зато возможность вымыться…
— Ты можешь оставаться в этом облике, Ольга. Я
схожу и куплю нормальную одежду.
— Не стоит. У меня лишь полчаса в день.
Скомкав полотенце Ольга бросила его на
подоконник. Вздохнула:
— Следующей возможности вымыться я могу и не
дождаться. Так же как возможности выпить коньяка… Твое здоровье, Антон.
— Твое здоровье.
Коньяк был хорош. Я пригубил его с
удовольствием, несмотря на полный сумбур в голове. А Ольга выпила залпом,
поморщилась, но вежливо сообщила:
— Неплохой.
— Почему шеф не разрешает тебе принимать
нормальный облик? Хотя бы на полчаса в день?
— Это не в его власти.
Ясно. Значит, наказало ее не региональное
бюро, а высшие чины.
— Я желаю тебе удачи, Ольга. Что бы ты ни
совершила… уверен, что твоя вина давно искуплена.
Женщина пожала плечами.
— Хотела бы верить. Я понимаю, что легко
вызываю сочувствие, но наказание справедливо. Впрочем… давай серьезно.
— Давай.
Ольга потянулась ко мне через стол. Сказала
таинственным шепотом:
— Скажу честно — мне надоело. У меня крепкие
нервы, но так жить нельзя. Мой шанс — выполнить миссию такой важности, что у
руководства не будет выхода, кроме как помиловать меня.
— Где взять такую миссию?
— Она уже есть. И состоит из трех этапов.
Мальчишка — мы защитим его, и перетащим на сторону света. Вампирша — мы ее
уничтожим.
Тон у нее был уверенный, и я вдруг поверил
Ольге.
Защитим и уничтожим. Без проблем.
— Только это все мелочи, Антон. Тебе подобная
акция поднимет уровень, но меня не спасет. Главное — девушка с черной воронкой.
— Ей уже занимаются, Ольга. Меня… нас от
задания отстранили.
— Ничего. Им не справиться.
— Да? — с иронией спросил я.
— Не справиться. Борис Игнатьевич — сильный
маг. Но в иных областях, — Ольга насмешливо прищурилась. — А я занималась
прорывами инферно всю жизнь.
— Вот почему война! — сообразил я.
— Конечно. Таких выплесков ненависти в мирное
время не бывает. Гаденыш Адольф… у него было много поклонников, но его спалили
бы в первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина ситуация была
иной, чудовищно много обожания… мощный щит. Антон, я, простая русская женщина…
— мимолетная улыбка показала все отношение Ольги к слову «простая», — всю
последнюю войну занималась тем, что прикрывала врагов своей страны от
проклятий. За одно лишь это я заслужила помилования. Веришь?
— Верю, — мне показалось, что она захмелела.
— Сволочная работа… всем нам приходится идти против
человеческой природы, но заходить настолько далеко… Так вот, Антон. Они — не
справятся. Я — могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня.
— Ольга, если все так серьезно, ты должна
подать рапорт…
Женщина покачала головой, оправила мокрые
волосы:
— Не могу. Мне запрещено общаться с кем-либо
кроме Бориса Игнатьевича и партнера по заданию. Ему я сказала все. Теперь могу
лишь ждать. И надеяться, что мне удастся справиться — в самый последний момент.
— А шеф этого не понимает?
— Думаю, что наоборот, понимает.
— Вот оно что… — прошептал я.
— Мы были любовниками. И вдобавок друзьями,
что встречается реже… Итак, Антон. Сегодня решаем вопрос с мальчиком и
психованной вампиршей. Завтра ждем. Ждем, пока не прорвется инферно. Согласен?
— Мне надо подумать, Ольга.
