Мир вздохнул, расступаясь. Будто ударили по
мне со спины аэродромные прожекторы, высекая длинную тонкую тень. Тень клубилась
и обретала объем, тень тянула в себя — в пространство, где вообще нет теней.
Тень отрывалась от грязного асфальта, вставала, пружинила — будто столб
тяжелого дыма. Тень бежала передо мной…
Ускорив бег я пробил серый силуэт и вошел в
сумрак.
Краски мира стали тусклее, а машины на
проспекте будто замедлились, завязли.
Я приближался к месту своего назначения.
Нырнув в подворотню, я уже готов был увидеть
развязку.
Неподвижное, опустошенное, выпитое тело
мальчика — и исчезающих вампиров.
Но я успел.
Мальчик стоял перед девушкой-вампиршей, уже
выпустившей клыки, и медленно разматывал шарф. Вряд ли ему сейчас страшно — зов
заглушает сознание начисто. Он скорее мечтает о прикосновении острых сверкающих
клыков.
Рядом стоял парень-вампир.
Я сразу почувствовал, что в паре он главный —
именно он инициировал девушку, именно он натаскивал ее на кровь. И самое
мерзкое — у него была московская регистрационная метка.
Вот скотина!
Зато у меня прибавилось шансов на успех…
Вампиры повернулись ко мне — но растерянно,
еще не понимая, что происходит. Мальчик был в их сумраке, я не мог, не должен
был его видеть… как и их самих.
Потом лицо парня начало разглаживаться, он
даже улыбнулся — дружелюбно, спокойно:
— Привет…
Он принял меня за своего. И не стоило его
винить за ошибку — сейчас я действительно был одним из них. Почти. Неделя
подготовки не прошла даром — я стал чувствовать их… но и сам почти перешел на
темную сторону.
— Ночной дозор, — сказал я. Протянул вперед руку
с амулетом — он разряжен, но это не так-то легко почувствовать на расстоянии. —
Выйти из сумрака!
Наверное, парень бы подчинился. В надежде, что
я не знаю о тянущемся за нем кровавом следе, что дело удастся классифицировать
как «попытку неразрешенного взаимодействия с человеком».
Но девушка не имела его выдержки, и не
способна была что-либо соображать.
— А-а-а-а!!! — с протяжным воем она бросилась
на меня.
Хорошо еще, что не впилась зубами в мальчика —
она сейчас была невменяема — как наркоман в ломке, у которого выдернули из вены
едва вколотый шприц, как нимфоманка, с которой слезли за миг до оргазма.
Для человека рывок был слишком быстрым,
парировать его не смог бы никто.
Но я был с вампиршей в одном слое реальности.
Вскинул руку — и плеснул из початого шкалика
прямо в исковерканное трансформацией лицо.
Почему вампиры так плохо переносят алкоголь?
Угрожающий вопль перешел в тонкий визг.
Вампирша закрутилась на месте, колотя руками
по лицу, с которого пластами сходила кожа и сероватое мясо. А вампир повернулся
— и бросился бежать.
Все складывалось даже слишком просто.
Регистрированный вампир — это не залетный гость, с которым пришлось бы
сражаться на равных.
Я швырнул бутылкой в вампиршу, протянул руку —
и поймал послушно раскрутившуюся нить регистрационной метки. Вампир захрипел,
хватаясь за горло.
— Выйди из сумрака! — крикнул я.
Кажется, он понял, что дело пошло уж совсем
плохо. Кинулся на меня, пытаясь ослабить давление нити, в движении выпуская
клыки и трансформируясь.
Будь амулет полностью заряжен, я бы просто его
оглушил.
А так пришлось убивать.
Метка — слабо светящаяся голубым печать на
груди вампира, хрустнула, когда я послал беззвучный приказ.
Энергия, вложенная кем-то куда поспособнее
меня, хлынула в мертвое тело. Вампир еще бежал — он был сыт, крепок, и чужие
жизни еще подпитывали мертвую плоть.
Но сопротивляться удару такой силы было
невозможно — кожа ссохлась, пергаментом обтянув кости, из глазниц потекла
слизь.
Потом переломился позвоночник, и дергающиеся
останки рухнули к моим ногам.
Я обернулся — вампирша могла уже успеть
реанимироваться. Но опасности не было. Огромными скачками девушка бежала через
двор.
Из сумрака она так и не вышла — и увидеть это
потрясающее зрелище мог лишь я один.
Ну и собаки, конечно. Где-то в стороне
заливалась истеричным лаем мелкая псина, скованная сразу и ненавистью, и
страхом — всеми теми чувствами, что собачий род испокон веков питает к живым
мертвецам.
Преследовать вампиршу не было сил.
Потянувшись, я снял слепок ауры — иссушенной, серой, затхлой. Найдем. Никуда
теперь не денется.
А где же мальчик?
После выхода из сумрака, созданного вампирами,
он мог либо упасть в беспамятстве, либо войти в ступор. Но в подворотне его уже
не было.
Мимо меня он пробежать никак не мог… я
выскочил из подворотни во двор — и действительно, увидел мальчика. Улепетывал
он едва ли не быстрее вампирши. Ну, молодец! Чудесно. Помощи не требуется.
Плохо, что он запомнил все происходящее, но
кто поверит маленькому мальчику?
А к утру все уже поблекнет в его памяти,
сгладится, превратится в нереальный кошмар.
Или все-таки догнать паренька?
— Антон!
С проспекта бежали Игорь и Гарик, наш
неразлучный дуэт оперативников.
— Одна ушла! — крикнул я.
Гарик на бегу пнул ссохшийся труп вампира,
подняв в морозный воздух облако трухи. Крикнул:
— Слепок!
Я послал ему образ убегающей вампирши, Гарик
сморщился, и прибавил в беге. Оперативники умчались в погоню, Игорь на ходу
бросил:
— Займись мусором!
Кивнув — будто они нуждались в ответе, я вышел
из своего сумрака.
Мир расцвел.
Силуэты оперативников растаяли, даже снег,
лежащий в человеческой реальности, перестал приминаться под невидимыми ногами.
Вздохнув, я пошел к припаркованному к обочине
серому «Вольво».
