Пусть я сто раз прав, но…
Что стоит моя правда, если я готов защищать
весь мир, но не тех, кто рядом? Смиряю ненависть, но не дозволяю любовь?
Я вскочил, обнял Светлану за плечи, поволок из
гостиной. Маги стояли, отводя глаза. Может быть, они видели такие сцены не раз.
Может быть, они все понимали.
— Антон. — Тигренок возникла рядом абсолютно
беззвучно, подтолкнула, отворила какую-то дверь. Посмотрела на меня со смесью
укоризны и неожиданного понимания. И оставила нас вдвоем.
Минуту мы стояли неподвижно, Светлана тихо
плакала, зарываясь мне в плечо, а я ждал. Поздно теперь говорить. Уже все
ляпнул, что только мог.
— Я попробую.
Вот этого я не ожидал. Чего угодно: обиды,
ответного выпада, жалобы, только не этого.
Светлана отняла ладони от мокрого лица.
Встряхнула головой, улыбнулась.
— Ты прав, Антошка. Совершенно прав. Я пока
только жалуюсь и протестую. Ною, как ребенок, ничего не понимаю. А меня тычут
носом в манную кашу, разрешают потрогать огонь и ждут, ждут, пока я повзрослею.
Значит, это надо. Я попробую, я дам новые флаги.
— Света…
— Ты прав, — отрезала она. — Но и я чуть-чуть
права. Только не в том, что распустилась перед ребятами, конечно. Они как
умеют, так и веселятся. Как умеют, так и сражаются. У нас сегодня выходной, и
нельзя его портить остальным. Договорились?
И я снова почувствовал стену. Невидимую стену,
которая всегда будет стоять между мной и Гесером, между мной и чинами из
высшего руководства.
Ту стену, что время возводит между нами.
Сегодня я своими руками уложил в ней несколько рядов холодных хрустальных
кирпичей.
— Прости меня. Света, — прошептал я. — Прости.
— Забудем, — очень твердо сказала она. — Давай
забудем. Пока еще можем забывать.
Мы наконец-то огляделись.
— Кабинет? — предположила Света.
Книжные шкафы из мореного дуба, тома под
темным стеклом. Здоровенный письменный стол, на нем компьютер.
— Да.
— Тигренок ведь живет одна?
— Не знаю. — Я покачал головой. — У нас не
принято расспрашивать.
— Похоже, что одна. Во всяком случае, сейчас.
— Светлана достала платочек, стала осторожно промакивать слезы. — Хороший у нее
дом. Пойдем, всем ведь не по себе.
Я покачал головой:
— Да они наверняка почувствовали, что мы не
ругаемся.
— Нет, не могли. Тут барьеры между всеми
комнатами, не прощупать.
Посмотрев сквозь сумрак, и я заметил скрытое в
стенах мерцание.
— Теперь вижу. Ты с каждым днем становишься
сильнее.
Светлана улыбнулась, чуть напряженно, но с
гордостью. Сказала:
— Странно. Зачем строить барьеры, если живешь
один?
— А зачем их ставить, когда ты не один? —
спросил я. Вполголоса, чтобы не требовалось ответа. И Светлана не стала
отвечать.
Мы вышли из кабинета обратно в гостиную.
Обстановка была не совсем кладбищенская, но
близкая к тому.
То ли Семен, то ли Илья постарались — в
комнате царила пахнущая болотом сырость. Игнат, стоя в обнимку с Леной,
тоскливо взирал на окружающих. Он предпочитал веселье, во всех его проявлениях,
любые ссоры и напряги были ему как ножом по сердцу. Картежники молча смотрели
на одну единственную карту, лежащую на столе, под их взглядами та дергалась,
извивалась, меняла масть и достоинство. Надувшаяся Юля о чем-то тихо
расспрашивала Ольгу.
— Нальете выпить? — спросила Света, держа меня
за руку. — Не знаете, что для истеричек лучшее лекарство — пятьдесят граммов
коньяка?
Тигренок, с несчастным видом стоявшая у окна,
торопливо пошла к бару. Она что, нашу ссору на свой счет записала?
Мы со Светой взяли по рюмке коньяка,
демонстративно чокнулись и поцеловались. Я поймал взгляд Ольги: не
обрадованный, не опечаленный, а заинтересованный. И чуть-чуть ревнивый. Причем
ревность эта никак не связана была с поцелуем.
Мне вдруг стало нехорошо.
Как будто я вышел из лабиринта, где брел
долгие дни и месяцы. Вышел, чтобы увидеть вход в следующие катакомбы.
Глава 2
Я смог поговорить с Ольгой наедине лишь через
два часа. Веселье, каким бы натужным оно ни казалось Светлане, уже
переместилось по двор. Семен хозяйничал у мангала, выдавая желающим шашлыки, —
которые готовились со скоростью, однозначно намекающей на использование магии.
Рядом, в тенечке, стояли два ящика сухого вина.
Ольга о чем-то дружелюбно болтала с Ильей, у
обоих в руках было по шампуру шашлыка и по стакану с вином. Идиллию прерывать
было жалко, но…
— Оля, надо поговорить, — сказал я, подходя к
ним. Светлана была полностью увлечена спором с Тигренком — девушки с жаром
обсуждали традиционный новогодний карнавал Дозора, перескочив на него с жаркой
погоды по какой-то прихотливой женской логике. Самый подходящий момент.
— Извини, Илья. — Волшебница развела руками. —
Мы еще обсудим, хорошо? Мне очень интересен твой взгляд на причины развала
Союза. Хоть ты и не прав.
Маг торжествующе улыбнулся и отошел.
— Спрашивай, Антон, — тем же тоном предложила
Ольга.
— Знаешь, о чем спрошу?
— Догадываюсь.
Я оглянулся. Рядом никого не было. Еще длился
тот недолгий миг дачного пикника, когда хочется есть, хочется пить, и нет
тяжести ни в желудке, ни в голове.
— Что ждет Светлану?
— Будущее читать трудно. А будущее великих
магов и волшебниц…
— Не виляй, партнерша, — я заглянул ей в
глаза. — Не надо. Ведь мы все-таки были вместе? Работали в паре? Еще когда ты
была наказана и лишена всего, даже этого тела. И наказана справедливо.
У Ольги от лица отхлынула кровь.
— Что ты знаешь о моей вине?
— Все.
— Откуда?
— Я же все-таки работаю с данными.
— У тебя не хватит допуска. Случившееся со
мной никогда не заносилось в электронные архивы.
