— Тяжело, — согласилась девушка. — Ты думаешь,
шеф не прав?
Я пожал плечами. Говорить, что шеф не прав,
так же глупо, как отрицать восход солнца на востоке. Он сотни, да что там сотни
— тысячи лет учился не делать ошибок. Гесер может поступать жестко или даже
жестоко. Может провоцировать Темных и подставлять Светлых. Он все может. Только
не ошибаться.
— Мне кажется, он переоценивает Свету.
— Брось! Шеф просчитывает.
— Все. Я знаю. Он очень хорошо играет в старую
игру.
— И Свете он желает добра, — упрямо добавила
волшебница. — Понимаешь? Может быть, по-своему. Ты поступил бы иначе, и я, и
Семен, и Ольга. Любой из нас делал бы по-другому. Но он руководит Дозором. И
имеет на это полное право.
— Ему виднее? — ехидно спросил я.
— Да.
— А как же свобода? — Я вновь наполнил рюмку.
Кажется, она уже была лишней, в голове начинало шуметь. — Свобода?
— Ты говоришь, как Темные, — фыркнула девушка.
— Я предпочитаю думать, что это они говорят,
как я.
— Да все очень просто, Антон. — Тигренок
наклонилась ко мне, заглянула в глаза. От нее пахло коньяком и чем-то легким,
цветочным, вряд ли духами: оборотни не любят парфюмерию. — Ты ее любишь.
— Люблю. Для кого это новость.
— Ты знаешь, что скоро ее уровень силы
превысит твой.
— Если уже не превысил. — Я не стал об этом
говорить, но вспомнил, как легко Света почувствовала магические экраны в
стенах.
— Превысит по-настоящему. Вы станете
несоизмеримы по силе. Ее проблемы станут тебе непонятными и даже чуждыми.
Оставаясь с ней рядом, ты будешь чувствовать себя неуклюжим довеском, жиголо,
начнешь цепляться за прошлое.
— Да. — Я кивнул и с удивлением обнаружил, что
рюмка уже пуста. Наполнил ее под пристальным взглядом хозяйки. — Значит — не
останусь. Это мне не нужно.
— А иного не дано.
Не подозревал, что она умеет быть такой
жесткой.
И того, что будет нервно переживать, всем ли
по вкусу угощение и обстановка, не ожидал, и этой злой правды — тоже.
— Знаю.
— Раз знаешь, то, Антон, ты возмущаешься, что
шеф так усиленно тащит Свету вверх по одной-единственной причине.
— Мое время уходит, — сказал я, — Песком
сквозь пальцы, дождем с неба.
— Твое время? Ваше, Антон.
— Оно не было нашим, никогда.
— Почему?
А собственно говоря, почему? Я пожал плечами.
— Знаешь, некоторые звери не размножаются в
неволе.
— Опять! — возмутилась девушка. — Ну какая
неволя? Ты должен радоваться за нее. Светлана станет гордостью Светлых. Ты
первый ее обнаружил, именно ты смог ее спасти.
— Для чего? Для очередной битвы с Тьмой?
Ненужной битвы?
— Антон, все-таки ты сам сейчас говоришь, как
Темный. Ты ведь ее любишь! Так не требуй и не жди ничего взамен! Это путь
Света!
— Там, где начинается любовь, кончаются Свет и
Тьма.
От возмущения девушка замолчала. Грустно
покачала головой. Неохотно сказала:
— Ты можешь по крайней мере пообещать…
— Смотря что.
— Быть благоразумным. Довериться старшим
товарищам.
— Обещаю наполовину.
Тигренок вздохнула. Неохотно произнесла:
— Слушай, Антон, ты, наверное, думаешь, что я
тебя совсем-совсем не понимаю. Это не так. Я ведь тоже не хотела быть
магом-оборотнем. У меня были способности к целительству, довольно серьезные.
— Правда? — Я с удивлением посмотрел на нее.
Никогда бы не подумал.
— Были, были, — легко подтвердила девушка. —
Но когда стал выбор, в какую сторону силы развиваться, меня позвал шеф. Мы
сидели, пили чай с пирожными. Поговорили, очень серьезно, как взрослые, хоть я
и была совсем девчонка, младше Юли. О том, что нужно Свету, в ком нуждается
Дозор, чего могу добиться я. И решили, что способности к боевой трансформации
надо развивать, пусть даже в ущерб всему остальному. Мне не очень нравилось
вначале. Знаешь, как больно перекидываться?
— В тигра?
— Да нет, в тигра ничего, обратно трудно. Но я
терпела. Потому что верила шефу, потому что понимала, это правильно.
— А сейчас?
— Сейчас я счастлива, — с жаром ответила
девушка. — Как представлю, чего была бы лишена, чем занималась бы. Травки,
заклинания, возня с исковерканным психополем, снятие черных воронок и
приворотов…
— Кровь, боль, страх, смерть, — в тон сказал
я. — Бой на двух-трех слоях реальности одновременно. Увернуться от огня,
хлебнуть крови, протиснуться сквозь медные трубы.
— Это война.
— Да, наверное. Но разве именно ты должна быть
на передовой?
— Кто-то ведь должен? И, в конце концов,
такого дома у меня не было бы, — Тигренок обвела гостиную рукой. — Сам знаешь,
целительством много не заработаешь. Будешь исцелять в полную силу, кто-то
начнет убивать без остановки.
— Хорошо тут, — согласился я. — А ты часто
здесь бываешь?
— Когда как.
— Догадываюсь, что не очень. Ты хватаешь
дежурство за дежурством, лезешь в самое пекло.
— Это мой путь.
Я кивнул. Что я, в самом-то деле. Сказал:
— Да, ты права. Устал, наверное. Вот и несу
всякую чушь.
Тигренок подозрительно посмотрела на меня,
явно удивленная столь быстрой капитуляцией.
— Мне надо посидеть с бокалом, — добавил я. —
Хорошенько напиться в одиночестве, уснуть под столом, проснуться с головной
болью. Тогда сразу полегчает.
— Валяй, — с ноткой настороженности сказала
волшебница. — Для чего ж еще мы сюда приехали? Бар открыт, выбирай, что по
вкусу. Или пошли к остальным. Или мне с тобой за компанию посидеть?
— Нет, лучше в одиночестве, — похлопав рукой
по пузатой бутылке, сказал я. — Совершенно гнусно, без закуски и компании.
Когда пойдете купаться, загляни. Вдруг я еще сумею передвигаться?
— Договорились.
