— Они здесь?
Кэролайн кивнула. Джейни перевела взгляд на сына, потом снова на Кэролайн.
— Я не могла дождаться, пока они доберутся сюда, а сейчас не уверена, что готова.
— Сначала приди в себя, а потом выходи. Я пока побуду с ними.
Готова она была или нет, момент настал. Джейни встала и подошла к мужу. Тот уже проснулся.
— Я люблю тебя, — сказала она. — И этого ничто не изменит.
Он кивнул на обрубок ноги.
— Даже это?
— Том… — простонала она. — Пожалуйста, не начинай…
Он махнул рукой в сторону двери.
— И это?
Джейни ответила не сразу.
— С тех пор утекло много воды.
Том опустил взгляд.
— Да, много. И, несмотря на все трудности, дела у нас идут хорошо.
Он поднял взгляд, рассчитывая увидеть на лице жены подтверждение своим словам.
— Удивительно хорошо.
— Однако признай — это меняет все.
«Ничего я не собираюсь признавать», — едва не выпалила она, но поняла, что это прозвучит слишком грубо. И потому просто сказала:
— У нас есть сын, дом, семья — пусть и не совсем обычная — и жизнь, созданная немалым трудом. И ничто не заставит меня подвергнуть все это опасности. Это хорошая жизнь; если хочешь знать правду, такой удовлетворенной я никогда себя не чувствовала. Ох, мне, конечно же, недостает прежней работы и того, в каких условиях она протекала, и все же я снова практикую. — Джейни улыбнулась. — Это не так уж плохо — быть сельским доктором. Мы умудряемся довольствоваться тем, что имеем, и с каждым днем имеем все больше. Мне нужны ты, и Алекс, и Кристина, и все остальные. Не знаю, что я стала бы делать без вас.
Том встал, опираясь на костыль, крепко обнял жену и притянул к себе.
* * *
— Подожди, — сказала Кэролайн, когда Джейни наконец вышла из спальни. — Сначала я должна кое-что рассказать тебе… о Брюсе…
Джейни резко остановилась.
— Что?
— Он… не такой, как прежде.
Джейни отпустила дверную ручку.
— Что ты имеешь в виду?
— Его лицо… Джейни, оно почти все в рубцах. Наверно, с ним случилось что-то ужасное. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не выдать свою реакцию.
Некоторое время Джейни стояла молча, потом негромко сказала: «Спасибо», перевела дыхание и вышла в главный зал.
Он был там один; Лейни позаботилась о том, чтобы все остальные под разными благовидными предлогами ушли. Когда Джейни вошла, он стоял спиной к ней, но, услышав шаги, обернулся.
Обезображена была почти половина его лица; разделяющая линия проходила сверху вниз. Один глаз не видел; из наружного уголка стекала слеза. Несколько мгновений Джейни просто молча смотрела на него.
— Ты выглядишь… замечательно, — сказал Брюс.
— Ты тоже.
— Джейни, пожалуйста…
Она на мгновение закрыла глаза, снова открыла их, подошла к Брюсу, взяла его покрытую рубцами руку и нежно поцеловала ее.
— В моих глазах ты всегда будешь таким, каким я видела тебя в последний раз.
— Хотелось бы и мне помнить себя таким.
Джейни засмеялась и прижала его руку к своей щеке. Слеза выкатилась из уголка ее глаза; Брюс кончиком пальца стер ее.
— Кожа у меня такая грубая. Надеюсь, она не причинит тебе вреда.
— Даже если и так, я не в состоянии ничего чувствовать. Полностью одеревенела.
— Можно понять. — Он сунул руку в карман и достал оттуда что-то в закрытой ладони. — Дай руку. Я принес тебе маленький подарок.
Он вложил ей в руку лимон. Она с потрясенным видом вертела и рассматривала его, потом поднесла к лицу и вдохнула давно забытый аромат.
— Ох, господи, откуда это?
Только она собралась вонзить зубы в кожуру, как в зал вбежала Кэролайн.
— Прошу прощения, но он говорит что-то непонятное!
Брюс взял Джейни за руку.
— Постой, у меня есть для тебя еще кое-что.
* * *
Двое мужчин впервые встретились лицом к лицу и некоторое время пристально разглядывали друг друга; обоих мучил вопрос, чья ущербность больше. Наконец Брюс протянул покрытую шрамами правую руку.
— Спасибо за все, что вы делали, чтобы я смог получить визу.
Балансируя на костыле, Том тоже протянул руку; рукопожатие было искренним и крепким.
— Сожалею, что это затянулось так надолго.
Брюс рассмеялся и покачал головой.
— Нет, не сожалеете. — Он бросил быстрый взгляд на Джейни и снова улыбнулся Тому. — И если бы вы вообще устранились от этого, я не стал бы винить вас. Я на вашем месте, скорее всего, именно так и поступил бы.
Несколько мгновений прошли в молчании. Потом Алекс зашевелился в постели, напомнив им, зачем, собственно, они здесь собрались.
— Давайте займемся делом, — сказал Брюс, снял с плеч рюкзак, порылся в нем и достал пузырек зеленого «золота», привезенный из Вустера. — Нужно, чтобы препарат каким-то образом попал ему в желудок. В основном тут энзимы, но я так и не сумел выделить самую эффективную составляющую. Поэтому остается одно — он должен проглотить это.
Они соорудили что-то вроде зонда и просунули Алексу в горло. Джейни молча благодарила Бога за то, что сын без сознания и не испытывал неприятных ощущений, когда зонд проталкивали по пищеводу. Едва пузырек опустел, зонд вынули.
Джейни и Том сидели бок о бок, держась за руки; Брюс стоял позади. Все трое не сводили глаз с возрожденного Алехандро, а тот буквально истекал воспоминаниями о своей прошлой жизни. Всю долгую ночь, пока препарат Брюса распространялся по его телу, изо рта Алекса потоком лились имена, знакомые его матери по дневнику лекаря.
Он в тоске взывал к Адели и с благоговением шептал имя Филомены. Джейни вытирала с его лба пот, а он дугой выгибал спину, поминая Эдуардо Эрнандеса, сэра Джона Шандоса, Гильома Каля и всех прочих, с кем во время первого воплощения пересеклись его пути. А когда он призывал Кэт и с нежностью и болью разговаривал с Авраамом Санчесом, она вытирала с его щек слезы. И еще он все время повторял: «Де Шальяк», — снова и снова.
Лишь следующей ночью он наконец снова открыл глаза. И первым словом, которое он произнес, было «мама».
* * *
— Мы положили тебе хорошую зубную щетку, так что, пожалуйста, не забывай пользоваться ею. И проси Брюса время от времени кипятить ее.
— Я прослежу за этим, — пообещала Лейни.
Джейни взглядом поблагодарила ее и снова посмотрела на Алекса.
