— У нас есть небольшая группа. В Вустерском технологическом. Пока мы дезорганизованы, но постепенно начинаем объединяться…
Только попав туда, Брюс понял, насколько прав был Фредо насчет дезорганизации. Никто не возражал, когда он взял на себя роль лидера. Это вернуло его к жизни; теперь у него появилась цель и было чем занять голову, кроме мыслей о своем бедственном состоянии.
— Три новые точки за эту неделю, — сказал он, выйдя из ванной.
— Я видел, — откликнулся Фредо. — Довольно далеко к западу.
— Определенно дальше, чем когда-либо прежде. Что думаешь об этом?
— Не знаю. Может, просто распространяется естественным образом.
— Брось, Фредо, ты ведь и сам в это не веришь, правда?
— Наверно.
— Это хорошо, а иначе я потерял бы веру в тебя. Нет, кто-то сознательно рассылает эту заразу.
— Но зачем? Какой смысл добивать тех немногих, кто остался?
— Мы неверующие, не забыл? Это новый джихад. Второе пришествие, которое должно окончательно смести нас с лица земли.
— Все равно не вижу никакого смысла. Ну, ладно, они разбрасывают эту новую дрянь, но она же может обратиться против них самих — как Доктор Сэм, к примеру. Не верю, что они стали бы делать это, не имея собственных средств защиты.
— Они могут просто залечь на дно и позволить ей делать свое дело. Они и раньше изолировали себя от всего мира, как «Талибан» в Афганистане или «Аль-Каеда»… У них есть возможность дождаться, пока не останется ни одного природного водохранилища.
Тесты на птицах показали, что они разносят это новое заболевание, но сами не подвержены ему. Однако они могут погибнуть от множества других вещей — когда исчезнут водохранилища, без которых они не в состоянии обходиться.
Брюс вспомнил о птичьем гриппе и содрогнулся.
— Необходимо предостеречь «дельт», — сказал Фредо. — Если они затевают новый раунд встреч, нужно выяснить, не планируется ли одна из них здесь.
«Да, нужно, — подумал Брюс, снова переведя взгляд на карту. — Это и называется „действовать локально“. Потому что никак иначе действовать мы не можем».
* * *
Майкл пришел, когда Джейни была в главном зале одна, перетряхивала мелкие детали костюма.
— Доброе утро, — сказал он, широко улыбаясь. — Когда я вернусь, хотелось бы получить тушеной капусты с солониной.
— Репы со свининой, — поправила его Джейни.
— Ну, мечтать не вредно, верно? — Он внимательно изучил костюм. — Выглядит вполне прилично. Вы, леди, похоже, немало над ним потрудились. А где сапоги?
— У твоей жены.
Тут как раз вошла Кэролайн с начищенными до блеска сапогами. Поставив их, она чмокнула Майкла в щеку, но лицо у нее было обеспокоенное.
— Хочешь немного перекусить перед выходом? Яйца, к примеру?
Майкл одной рукой обнял жену.
— Нет, спасибо, дорогая. Поем, когда вернусь.
— Но тебе же требуется «горючее».
— Да, но внутри этой штуки жарко. Тебе же не понравится отчищать яйца со шлема?
На протяжении десяти минут они застегивали на нем молнии, клапаны и крючки; осталось лишь надеть шлем. Он стоял, словно астронавт, со шлемом в одной руке и перчатками в другой.
— Ну, как я выгляжу?
Кэролайн сумела улыбнуться.
— Настоящий герой.
Джейни восприняла это как намек, что ей самое время исчезнуть.
— Пойду к детям, — сказала она и оставила Майкла и Кэролайн прощаться.
* * *
Когда она вошла в детскую, Сара и Алекс еще спали на своей сколоченной вручную двухъярусной кровати. Два года назад их пытались поселить в разных комнатах, полагая, что так будет правильнее. Однако после целой серии ночей с ревом, нескончаемыми просьбами попить и кошмарами Джейни напомнила остальным, что Алехандро — согласно его дневнику — спал в одной комнате со своей сестрой, одевался-раздевался при ней, и ничего дурного с ним не случилось, верно? Эти дети тоже фактически были не столько друзьями, сколько братом и сестрой.
Джейни раздвинула занавески на окнах.
— Поднимайтесь и приведите себя в порядок.
Сара, как обычно, проснулась почти сразу и оперлась на локоть. Алекса пришлось мягко потрясти.
— Просыпайся, соня. День уже в разгаре.
Ей нравилась эта часть утра, потому что, едва вынырнув из тумана сна, Алекс улыбался и протягивал к ней руки; тепло его маленького тела согревало ее. Она всегда с неохотой отпускала сына.
— Хватит валяться, — с притворной строгостью сказала Джейни.
Они вылезли из-под одеял в своих пижамах. Сара спустилась по лестнице, но последние две ступеньки просто перепрыгнула, приземлившись с глухим стуком и улыбкой — прекрасная маленькая гимнастка, демонстрирующая свое умение перед восторженной публикой. Джейни поморщилась, но ничего не сказала. Дети выбежали за дверь, а она быстро привела в порядок обе постели. Матери беспокоятся, матери убирают; некоторые вещи никогда не меняются.
Вернувшись в зал, она увидела, что Сара стоит, обхватив ногу Кэролайн, — еще одна привычка, остающаяся неизменной. Выражение личика девочки можно было охарактеризовать как смесь благоговения и страха. Она ведь никогда прежде не видела отца в этом костюме; по крайней мере, в более или менее сознательном возрасте, когда ребенок в состоянии хотя бы понять, испуган он или нет. Сейчас, даже имея весьма ограниченные контакты с внешним миром, она без всяких объяснений осознавала, что такие «доспехи» отец надел неспроста.
Алекс, напротив, стоял рядом с Майклом, прикасался к костюму, щупал его.
«Бесстрашный, как всегда, — подумала Джейни. — В точности как его…»
Его кто?
За все годы, прошедшие со времени появления сына на свет, Джейни так и не придумала ни одного удовлетворительного термина, характеризующего степень родства Алехандро и Алекса. «Отец» было бы неправильно; его отцом был Том. «Оригинал»? Не совсем точно. «Близнец» — лучшее, что приходило в голову, но по какой-то неясной причине тоже не удовлетворяло Джейни.
«Это не важно», — напоминала она себе.
А важно то, что он здоров, относительно счастлив и является совершенно самостоятельной личностью, независимо от своего происхождения.
Не обратив внимания на появление матери, он продолжал сосредоточенно и восхищенно изучать снаряжение Майкла. Медленно провел кончиком пальца по одному из уплотненных швов, стараясь ощутить каждый стежок. Представив себе выброс адреналина в его мозгу, Джейни попыталась почувствовать то же восхищение, но ее многоопытное сознание не позволяло в полной мере ощутить это как чудо. Правда, она восхищалась своим сыном.
Он повернулся и посмотрел на нее, широко и удивленно распахнув глаза.
