Они поели зернистого хлеба с холодной свининой и джемом.
— Давайте продумаем, с чего начнем завтра утром, — предложил Джеймс.
Трое взрослых, как прежде Алекс, посмотрели на верхушку вышки.
— Мы уже обсудили это, — сказал Том. — Лезу я, вы остаетесь на земле. Если с вами что-нибудь случится, вся эта затея потеряет смысл.
Джеймс, и прежде недовольный таким решением, снова начал возражать.
Лейни спросила Тома:
— Вы уверены, что хотите лезть?
Он сделал глубокий вдох; не то чтобы он так уж хотел, но…
— Да, — ответил он. — Вы будете следить за моим подъемом в бинокль и подсказывать мне, если понадобится.
В угасающем свете дня они обсудили очередность действий Тома, которому предстояло снять и опустить ячейки. Когда солнце скрылось за горизонтом, все улеглись спать. Им предстоял нелегкий день, и нужно было как следует отдохнуть.
* * *
Пристегнув веревку к поясному ремню, Том начал семидесятифутовый подъем на вершину вышки. Он обматывал предохранительный трос вокруг опорных колышков и медленно карабкался, через каждые несколько футов останавливаясь, чтобы передохнуть, но не слишком надолго, помня, что время ограничено. На то, чтобы добраться до самого верха, у него ушло около получаса.
Он глянул вниз, на землю, и его охватил страх. Нахлынула волна головокружения, он со всей силой вцепился в опорный столб.
«Не смотри вниз, не смотри вниз, — твердил он себе. — Просто делай, что нужно, и возвращайся на твердую землю».
Наконец, снова обретя присутствие духа, он поднял взгляд на ячейки. Они были установлены на выступающих из центра столба перекладинах тремя блоками, по шесть в каждом. К удивлению Тома, между двумя верхними блоками втиснулось чье-то гнездо. Разглядеть, обитаемо ли оно, не представлялось возможным.
Отмотав значительный кусок закрепленной на поясе веревки, Том сделал на конце петлю, накинул ее на один из блоков и принялся отвинчивать крепежные болты. Один за другим они поддавались, хотя не без усилий с его стороны; что ни говори, восемь лет к ним никто не прикасался.
Он медленно опустил на землю первый блок ячеек; Алекс, страстно желающий быть полезным, тут же бросился к нему. Джеймс держал блок, а мальчик развязывал веревку и, покончив с этим, слегка дернул ее, давая понять, что все в порядке и можно снова поднимать.
Том осторожно выбрал веревку наверх, снова закрепил ее на поясе и занялся вторым блоком. Поднявшийся ветер дул в спину, и Том для устойчивости прислонился к столбу. Отворачиваемые болты мерзко скрипели, и этот звук заглушил для Тома яростный крик орлицы, летящей к гнезду, чтобы покормить своих птенцов. Медленно опуская второй блок, Том глянул вниз. До земли блоку оставалось еще футов двадцать, и все, кто стоял у основания башни, смотрели вверх, затенив глаза от солнца и следя взглядом за покачивающимся грузом.
* * *
Алекс первым увидел орла, когда тот был на расстоянии всего нескольких секунд полета от его отца. Мальчик никогда прежде не видел такой большой птицы — если не считать индюков, но те и летать-то толком не умели.
— Папа! — закричал он, яростно размахивая руками. — Оглянись!
Но Том, похоже, не услышал сына. Все его внимание было сосредоточено на процессе опускания блока, и тут орел набросился на него, растопырив когти и раскрыв клюв. Алекс в ужасе смотрел, как отец выпустил веревку и замахал руками на птицу. Блок быстро заскользил вниз, таща за собой веревку. Джеймс и Алекс кинулись подхватить его, острый металлический край скользнул по левому запястью Джеймса; кровь выплеснулась струей, заливая куртку мальчика.
«Мама рассердится», — мелькнуло в сознании, но он тут же забыл об этом, подняв взгляд и увидев, что отец болтается на страховочном тросе. Оттолкнув мальчика, Лейни бросилась к Джеймсу и прижала край своей куртки к его ране.
Алекс сделал шаг назад и снова посмотрел вверх. Том опускался по столбу, одной рукой обматывая страховочный трос вокруг опор для ног, а другой отбиваясь от ужасающе огромной птицы, продолжающей нападать на него.
— Алекс! — закричала Лейни. — Иди сюда! Зажми тряпкой рану Джеймса.
— Но мой папа… Птица все еще…
— Я помогу твоему папе, а ты должен помочь Джеймсу…
Мальчик подошел к Лейни. Взяв его маленькую руку в свою, она сильно прижала ее к пропитавшейся кровью тряпке.
— Надавливай как можно сильнее.
Он делал, что ему было сказано, и смотрел, как Лейни посылает в орла стрелу за стрелой.
«Прекрати нападать! — вопило его сознание. — Дай папе спуститься!»
Однако пока что стрелы Лейни уходили в пустоту.
— Держись за столб, папа! — закричал Алекс.
Том вцепился в столб обеими руками. Лейни тщательно прицелилась и снова выстрелила. На этот раз стрела угодила в цель; яростная птица по спирали устремилась к земле, бешено махая одним крылом, но с беспомощно свисающим другим, пронзенным стрелой.
Алекс умоляюще посмотрел на Джеймса, тот мгновенно понял его и здоровой рукой сам прижал тряпку к раненому запястью.
— Иди, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.
Алекс бросился к основанию столба.
— Папа?
— Я спускаюсь, Алекс…
— Будь осторожен!
— Не беспокойся за меня. Я уже близко… отойди на случай, если придется спрыгнуть… на последних футах.
Мальчик подчинился и помчался туда, где Лейни возилась с раненым Джеймсом. Орел упал неподалеку от этого места. Алекс глянул на отца и увидел, что тот спустился еще на несколько футов. Страх начал отпускать мальчика.
Птица все еще билась, пытаясь снова взлететь. Алекс стоял над ней и смотрел, чувствуя, как в душе закипает такая глубокая ненависть, которая даже испугала его.
— Не подходи близко! — закричала Лейни. — Она может напасть на тебя.
Закончив накладывать плотную повязку на запястье Джеймса, она побежала туда, где над орлицей стоял Алекс.
И тут, в точности как предсказывала Лейни, птица сделала последний рывок вверх, дико вытаращив глаза и раскрыв клюв. Алекс отскочил, а Лейни шагнула вперед, выхватив из-за пояса топорик. Одним быстрым движением она отрубила орлице голову, и та наконец замерла.
Тяжело дыша, они стояли над обезглавленным трупом огромной птицы. Алекс наклонился, вглядываясь в маленькую металлическую коробочку, прикрепленную к лапе птицы.
— Что это?
— Не знаю.
Он потянулся к коробочке, но Лейни проворно схватила его за руку.
— Не дотрагивайся!
— Почему? — удивленно спросил он.
— Потому что мы не знаем, что это такое.
