— А теперь мне, если честно, все равно. Можно
людей в Иных превращать, нельзя — меня не волнует. И тебя волновать не должно.
Твоя жена — Иная. Твоя дочь — Иная. Такое счастье, и одному? Сам Гесер о таком
мечтать не может.
Он вышел, а я еще посидел за столиком, допивая
пиво. Хозяин кафе — он же и официант, и повар, и бармен — в мою сторону даже не
глядел. Семен, когда зашел, поставил над столиком магическую завесу.
Что же я в самом деле?
Двое инквизиторов роют носом землю.
Талантливый вампир Костя носится летучей мышью вокруг «Ассоли». Выяснят,
обязательно выяснят, кто возжелал стать Иным. А отправителя письма или найдут,
или нет.
Мне-то что с того?
Женщина, которую я люблю, Иная. И еще — она
добровольно отказалась от службы в Дозоре, от блестящей карьеры Великой
Волшебницы. Все ради меня, идиота. Чтобы я, упертый навсегда в свой второй
уровень силы, не комплексовал…
И Надюшка — Иная! Мне не придется испытать
ужас Иного, чей ребенок вырастает, старится и умирает. Рано или поздно мы
откроем Наденьке ее природу. И она захочет стать Великой, сомнений нет. И
станет Величайшей. Может быть, даже исправит к лучшему этот несовершенный мир.
А я играю в какие-то детские шпионские игры!
Переживаю, как выполнить задание, вместо того, чтобы завалиться вечером к
веселому соседу или оттянуться, исключительно в целях маскировки, в казино.
Я поднялся, положил на столик деньги и вышел.
Через час-другой завеса развеется, хозяин кафе увидит деньги, пустые бокалы и
припомнит, что какие-то невзрачные мужики пили здесь пиво.
Глава 5
Полдня я занимался какими-то совершенно
левыми, никому не нужными делами. Наверное, вампир Костя скривил бы бледные
губы и сообщил, что он думает о моей наивности…
Вначале я заехал в «Ассоль», переоделся в
джинсы и простую рубашку, после чего отправился в ближайший нормальный двор — к
скучным панельным девятиэтажкам. Там, к своему полному удовольствию, я
обнаружил футбольное поле, на котором гоняли облезлый мяч лоботрясы старшего
школьного возраста. Было, впрочем, и несколько молодых мужиков. Все-таки только
что завершившийся чемпионат мира по футболу, совершенно бесславный для нашей
команды, сыграл и положительную роль. В немногих уцелевших дворах возрождался
утраченный, казалось бы начисто, дворовой дух.
Меня приняли в команду. В ту, где был всего
один взрослый мужик с внушительным пузиком, но крайне подвижный и азартный.
Игрок я слабенький, но и здесь не чемпионы мира собрались.
И около часа я бегал по пыльной, утоптанной
земле, орал, бил по воротам из драной металлической сетки и несколько раз даже
попал. Один раз здоровенный лоб-десятиклассник ухитрился ловко уронить меня и
благодушно улыбнулся.
Но я не обиделся и не расстроился.
Когда игра затихла — как-то сама собой, я
зашел в ближайший магазин, купил минералки и пива, а самым малолетним
футболистам — напиток «Байкал». Они, конечно, предпочли бы «кока-колу», но пора
отвыкать от заморской отравы.
Огорчало меня лишь понимание того, что слишком
уж большая щедрость вызовет самые разнообразные подозрения. Так что творить
добрые дела пришлось умеренно.
Распрощавшись со «своими» и «чужими» игроками,
я дошел до пляжа, где с удовольствием искупался в грязноватой, но прохладной
водичке. «Ассоль» помпезным дворцом высилась в сторонке.
Вот и пусть себе высится…
Самое смешное, что я понимал: точно так же на
моем месте мог поступить какой-нибудь Темный маг. Не из числа совсем молодых и
охочих до недоступных прежде удовольствий, вроде свежих устриц и дорогих
проституток, а поживший Темный, до которого дошло, что все на свете — суета
сует и всяческая суета.
И бегал бы он по маленькому футбольному полю,
орал, пинал мяч, цыкал на неумело матерящихся подростков: «А ну придержи язык,
салага!» И пошел бы потом на пляж, и плескался в мутной водичке, и лежал на
траве, глядя в небо…
Где же оно, разделение? Ладно, с низшими
Темными все понятно. Они — нежить. Они вынуждены убивать, чтобы существовать. И
тут уж никакая словесная эквилибристика не поможет. Они — зло.
Где же настоящая грань?
И почему она порой готова исчезнуть? Вот в
такие моменты, когда и дел-то всего — один-единственный человек, пожелавший
стать Иным? Один-единственный! И какие силы сразу бросаются на поиски! Темные,
Светлые, Инквизиция… И не один я над этим делом работаю, я лишь выдвинутая
вперед пешка, проводящая разведку на местности. Морщит лоб Гесер, хмурится
Завулон, скалится Витезслав. Человек пожелал стать Иным! Ату его, ату!
А кто бы не пожелал?
Не вечного голода вампиров, не приступов
безумия оборотней, а полноценной жизни мага. Когда все как у людей.
Только лучше.
Ты не боишься, что из оставленной без
присмотра машины вынут дорогой музыкальный центр.
Ты не болеешь гриппом, а если заболеешь
неизлечимой гадостью — к твоим услугам Темные колдуньи или Светлые целители.
Ты не задумываешься, как дожить до зарплаты.
Тебя не страшат ночные улицы и пьяные гопники.
Тебя даже милиция не страшит.
Ты уверен, что твой ребенок спокойно дойдет
домой из школы, а не нарвется в подъезде на маньяка…
Да, конечно, вот тут и зарыта собака. Твои
близкие в безопасности, они даже из вампирской лотереи исключены. Но ты не
спасешь их от старости и смерти.
И все-таки это еще очень далеко. Где-то далеко
впереди. А в целом куда приятнее быть Иным.
К тому же, отказавшись от инициации, ты ничего
не выиграешь, даже родные люди вправе назвать тебя дураком. Ведь став Иным, ты
можешь за них вступиться. Вот как Семен рассказывал… извели у мужичка коров, а
сын-Иной отрядил на помощь дознавателя. Все-таки родная кровь. Ничего не
попишешь…
Я дернулся, будто через меня пропустили
электрический ток. Я вскочил и уставился на «Ассоль».
С какой стати Светлый маг мог дать человеку
опрометчивое обещание «исполнить все, что угодно»? Только по одной причине! Вот
он, след!
— Что-то придумал, Антон? — раздался голос
из-за спины.
Я повернулся и посмотрел Косте в черные линзы
очков. Он был в одних плавках, как и положено на пляже, но в белой детской
панамке, сидевшей на макушке наподобие тюбетейки (небось без зазрения совести
отобрал у какого-нибудь малыша), и черных очках.
