Примерно за тринадцать тысяч лет до нашей эры у истоков Евфрата искусственно создается новая культура. Под дулами огнеметов племя кроманьонцев, этих поразительно высоких, сильных и крупноголовых людей, покидает заснеженную Европу и отправляется на плодородные земли Ближнего Востока. Им показывают, как засевать поля. В течение нескольких лет они учатся сельскому хозяйству под присмотром вооруженных людей Неразрывного Круга. Поколения кроманьонцев быстро сменяют друг друга, и как только новый образ жизни укореняется, Просветленные оставляют их в покое. Племена разделяются на царей, жрецов, писцов, воинов и фермеров. Поднимается город, окруженный крестьянскими хозяйствами. Цари и жрецы – вялые и толстые. Крестьяне – низкорослые и чахлые от недоедания. Воины – сильные и здоровые, но грубые и невежественные. Писцы – интеллигентные, но худые и малокровные. Теперь город ведет войну с соседствующими племенами варваров. Благодаря организованности и технологическому превосходству городские побеждают. Они берут варваров в рабство и основывают неподалеку новые города. Затем с северных гор спускается огромное племя варваров, которое покоряет цивилизованный народ и сжигает их город. Однако это не конец новой цивилизации. Это лишь очередной виток ее развития. Вскоре завоеватели обучаются играть роли царей, жрецов и воинов, и тогда возникает что-то вроде государства, состоящего из нескольких городов с большой армией вооруженных людей, которые должны быть постоянно заняты. Маршируя колоннами, как роботы, они растекаются по равнине в поисках новых народов, которые можно завоевать. Сверху Солнце освещает цивилизацию, созданную Иллюминатами. А снизу, с океанского дна, злобно смотрит глаз в пирамиде.
КОНЕЦ
Неожиданно зажегся свет. Экран уполз вверх. Джо протер глаза. Его мучила нестерпимая головная боль. А еще он ужасно хотел помочиться. Казалось, мочевой пузырь вот-вот лопнет. Он изрядно выпил на вечеринке пластикового мартини, затем занимался любовью в такси с китайской девушкой, затем сидел и смотрел этот фильм, и за все это время ни разу не зашел в туалет. Боль в паху была невыносимой. Он подумал, что так же больно, наверное, было тому Эвоэ из фильма, который сам себя кастрировал.
– Где тут у вас сортир? – громко спросил Джо. В зале никого не было. Пока он увлеченно смотрел фильм, который они, несомненно, видели раньше, все потихоньку ушли.
– О боже, – застонал он. – Мне необходимо отлить. Если я сию же секунду не найду туалет, то уссусь на месте. – Тут Джо заметил под столом урну для канцелярского мусора. Она была цельно деревянная, с металлической обшивкой. То, что надо! Джо расстегнул молнию на брюках, вытащил член и опустил его в урну. «Вот будет мило, если они сейчас всей толпой вернутся в зал», – подумал он. А впрочем, какого черта? Сам виноваты, что навалились на него с этим фильмом, не дав возможности предварительно опорожнить мочевой пузырь. Джо мочился и угрюмо рассматривал образовавшуюся в урне пену.
– Нассать мне на вашу Атлантиду, – бурчал он. Кто эти люди, которых они видел сегодня вечером? Ни Саймон, ни Падре, ни Большой Джон никогда ему не рассказывали о такой группе. И ни разу ни словом не упоминали об Атлантиде. Но если верить этому фильму, то Древних Видящих Иллюминатов Баварии лучше называть Древними Видящими Иллюминатами Атлантиды. И слово «древний» относится к гораздо более далекому прошлому, чем 1776 год.
Пора было и уходить. Он слишком устал и уже «ловил отходняк», причем не только от выпитого алкоголя, но и от странного наркотика, который дала ему перед фильмом китаянка. Впрочем, дурь была ничего себе. С 1969 года Джо завел привычку иногда вечером накуриваться и смотреть ночные телепередачи (если, конечно, не должен был рано утром вставать). Предаваясь подобным развлечениям, он испытывал такой кайф, что даже лишился из-за этого двух подружек. Они, видите ли, хотели ложиться в постель, когда он удобно устраивался перед телевизором и глупо посмеивался над невероятно умными остротами, восхищался глубиной философских афоризмов, брошенных персонажами (например, словами Джонни в «Горьком рисе»: «Всю неделю я работаю, а по воскресеньям смотрю, как люди катаются на карусели», – какая страсть сквозит в простых словах этого человека, описывающего свою жизнь!), или отдавал должное заумной тонкости рекламных роликов и их скрытой связи с фильмами, в которых их показывали. Наркотик Мао Цзуси был не хуже травы, а тут еще и настоящий цветной фильм на большом экране, причем без перерывов на рекламу – то есть, если задуматься, без фнордов! Ведь рекламные вставки, как бы хитроумно они ни вплетались в сюжетную линию фильма, все равно всегда воспринимаются как перерывы, даже если ты настолько обкурен, что мог бы этого не замечать. Это был отличный фильм. Лучший фильм в его жизни. Он никогда его не забудет.
Джо прошел по темным коридорам, спустился, пошатываясь, по лестнице и вывалился на улицу. Глядя в сторону Ист-Ривер, он увидел светлое небо над Квинсом. Восходит солнце? Неужели он пробыл здесь так долго?
Мимо проезжало свободное такси. Джо махнул ему рукой.
А вот и эта лестница, Полезем вверх по ней. Тебе ступенька первая, А остальные – мне.
«Забавно, – думал лейтенант Отто Уотерхаус, полицейский при прокуроре штата. – Всякий раз, когда в голове начинает звучать эта чертова песенка, все сразу запутывается. Должно быть, у меня навязчивый невроз». Впервые он услышал песню «То Be a Man» в исполнении Лена Чандлера еще в шестьдесят пятом году в доме своей тогдашней сожительницы. Эта песня прекрасно отражала его самоощущение: он чувствовал себя членом племени. Племя, да именно так он думал о чернокожих; он слышал, как один еврей точно так же говорил о евреях, и ему это нравилось больше, чем всякая ахинея насчет духовного братства. В глубине души он ненавидел других чернокожих и свою собственную черную масть. Надо лезть вверх, это точно. Надо лезть вверх, и каждый делает это в одиночку.
Когда Отто Уотерхаусу было восемь лет, черные мальчишки из Саут-Сайда избили его, пырнули ножом и бросили в озеро Мичиган тонуть. Отто не умел плавать, но каким-то чудом ему удалось дотянуться до бетонных свай пирса и уцепиться за них; окрашивая воду своей кровью, он прятался под пирсом, пока банда не ушла. Затем он лежал на холодном бетоне, почти мертвый, и думал, не придет ли банда назад, чтобы его прикончить.
Кто– то действительно пришел. Полицейский. Полицейский подцепил тело Отто носком ботинка, перевернул его на спину и взглянул сверху вниз. Отто смотрел снизу вверх на ирландское лицо -круглое, голубоглазое, со свиным пятачком вместо носа.
– Вот дерьмо, – пробормотал полицейский и ушел.
Опять-таки чудом Отто дожил до утра. Проходившая мимо женщина его обнаружила и вызвала «скорую помощь». Прошли годы, и ему показалось вполне логичным пойти служить в полицию. Он знал всех мерзавцев, которые его чуть не убили. Он не трогал их до тех пор, пока не стал полицейским. Потом он нашел причины убить каждого из них по очереди (некоторые стали к тому времени уважаемыми гражданами). Большинство из них не знало, кто он такой и почему их убивает. В чикагской полиции он прославился количеством убитых чернокожих. Это был коп-ниггер, который умел разбираться с другими ниггерами.
