Эсэсовцы дрались и убивали друг друга, чтобы завладеть золотым яблоком. Сталкивались танки, артиллеристы опускали стволы орудий и стреляли прямой наводкой по своим.
— Что это? — в панике завизжала Винифред, вцепившись в Вольфганга.
— Посмотри в центр сражения, — мрачно сказал Вольфганг. — Что ты видишь?
— Я вижу престол мира. Один-единственный трон в двадцати трех футах от земли, украшенный семнадцатью рубинами, Розовым Крестом, Глазом и обвитый змеем, кусающим себя за хвост. Я вижу этот трон и знаю, что мне предстоит на него взойти и занять его навеки. А что видишь ты?
— Я вижу чёртову голову Хагбарда Челине на серебряном блюде, — огрызнулся Вольфганг, отталкивая её трясущимися руками. — Эрида бросила Яблоко Раздора, и наши супернаци будут убивать друг друга до тех пор, пока мы его не уничтожим.
— Куда она пропала? — спросил Вернер.
— Приняла другую форму и где-то спряталась, — ответил Вольфганг. — Превратилась в поганку, или сову, или ещё какую-нибудь гадость и хихикает, радуясь учинённому ею хаосу.
Неожиданно Вильгельм стал хвататься пальцами за воздух и поднялся со своего места. Неуклюже, словно слепоглухонемой, цепляясь за что-то невидимое, он полез из «мерседеса» фон Рундштедта. Выбравшись из машины, Вильгельм отошёл на десять футов от братьев и сестры и повернулся к ним лицом. Он стоял, окаменев, и смотрел на них немигающими глазами; его брюки вздулись в паху.
Затем из рта Вильгельма раздался глубокий, звучный, елейный и в то же время тошнотворный голос:
— Надо платить по старым счетам, дети Груада!
Голос напоминал сырую нефть, сочащуюся через гравий. Он казался таким же ископаемым. Это был голос существа, появившегося на Земле, когда Южный полюс находился в Сахаре, а высшую форму жизни представляли головоногие моллюски.
Вольфганг забыл о сражении, которое бушевало вокруг.
— Ты! Здесь! Как ты сбежал?
— Не заметил как. Просто геометрические формы перестали меня связывать. Я выбрался и ел души. Свежие души, а не ту жалкую плазму, которой меня кормили все эти годы.
— Великий Груад! И это твоя благодарность? — взорвался Вольфганг. Понизив голос, он шепнул Вернеру: — Найди талисман, по-моему, в чёрном ларце, запечатанном Печатью Соломона и Глазом Тритона.
Обращаясь к существу, завладевшему телом Вильгельма, Вольфганг сказал:
— Ты появился в нужный момент. Здесь будет много убийств и тебе на съедение достанется множество душ.
— У тех, кто нас окружает, нет душ. Я чую в них лишь псевдожизнь. Меня от них тошнит.
Вольфганг рассмеялся.
— Значит, даже ллойгор способен испытывать отвращение.
— Меня тошнит уже многие сотни лет, в течение которых вы держите меня запечатанным то в одном пятиугольнике, то в другом, скармливая мне не свежие души, а жалкие экстракты из ваших запасников.
— Мы прекрасно тебя обеспечивали! — воскликнул Вернер. — Каждый год, только для тебя, тридцать — сорок — пятьдесят тысяч смертей в одних только дорожно-транспортных происшествиях.
— Обеспечивали, но не свежими душами. Не свежими! Впрочем, возможно, сегодняшней ночью вы сумеете отдать мне долг. Я чую поблизости много жизней, каким-то образом привлечённых вами сюда. Они станут моими.
Вернер протянул Вольфгангу палочку с серебряным пятиугольником на конце, а Вольфганг направил её на одержимого Вильгельма. Тот пронзительно вскрикнул и упал на колени. Воцарилась тишина, прерываемая всхлипываниями испуганной Винифред, одиночными выстрелами из винтовок и отдалённым стрекотанием автоматных очередей.
— Эти жизни не для тебя, Йог Сотот. Они предназначены для трансцендентальной иллюминации наших слуг. Но если ты подождёшь, то получишь своё.
— Пока мы тут разговариваем, — перебил его Вернер, — наша армия уничтожает сама себя. Ещё немного, и мы вообще не сможем рассчитывать ни на какие жизни. — Правда? — раздался хриплый голос. — Неужто ваш план пошёл насмарку? Дайте-ка я прочту ваши мысли.
Вольфганг ощутил, как его тело покрылось гусиной кожей. Он содрогнулся, когда шероховатые источающие слизь бескостные пальцы начали перелистывать страницы его сознания.
— Ммм. Ясно. Значит, она здесь. Мой древний враг. Было бы неплохо снова с ней сразиться.
— А равен ли ты ей по силам? — с интересом спросил Вольфганг.
— Я никому не уступаю, — последовал гордый ответ.
— Спроси его, почему он попадает в ловушки пятиугольников, — шепнул Вольфгангу Вернер.
— Заткнись! — свирепо прошипел Вольфганг. Ллойгору он сказал:
— Уничтожь её золотое яблоко и спаси мою армию. Тогда я освобожу тебя из-под власти этого пятиугольника и подарю тебе жизни, на которые ты рассчитываешь.
— По рукам! — раздалось в ответ.
Вильгельм задрал голову вверх и широко открыл рот. Из его горла донёсся клёкот, будто он задыхался. Потом он рухнул навзничь и распластался на земле. Из рта Вильгельма заструился странный зеленоватый светящийся газ.
Вернер выскочил из машины и подбежал к нему.
— Он жив.
— Конечно, жив, — сказал Вольфганг. — Просто Пожиратель Душ завладел его телом, чтобы общаться с нами.
— Смотри! — взвизгнула Винифред.
Облако зеленоватого фосфоресцирующего газа накрыло мёртвую армию. Оно напоминало паука с бесчисленными ножками, ручками, антеннами и щупальцами. Облако постепенно меняло форму, его свечение усиливалось. Стало светло, как днём. Затем свет померк. Над холмами вокруг озера Тотенкопф воцарилось великое безмолвие, прерываемое лишь отдалёнными радостными возгласами людей, благополучно перебравшихся на другой берег.
— Нельзя терять ни минуты, — сказал Вольфганг Вернеру и Вильгельму. — Вызовите кого-нибудь из офицеров. И поищите Ханфгайста.
Но Ханфгайст пропал. Старшим из оставшихся в строю офицеров был обергруппенфюрер Биклер, в сознании которого, сохранявшем жалкое подобие жизни, брезжило унылое видение собачьего дерьма. Четверо первоиллюминатов обнаружили, что Яблоко Раздора стоило им половины войска.
— Вперёд! — проревел Вольфганг. Повинуясь его приказу, остатки мёртвой эсэсовской армии проломили огораживавший зону фестиваля забор и затем ворвались на мост.
Вольфганг стоял в «мерседесе» фон Рундштедта, держась руками в чёрных перчатках за спинку переднего сиденья. Порывы ветра трепали его светлые стриженые волосы, как жнивьё на пшеничном поле. Неожиданно Вольфганга толкнул находившийся рядом Вильгельм.
— Ну что ещё? — прокричал Вольфганг в грохоте наступления.
— Так как насчёт тех жизней, которые мы вот-вот получим, — заскрежетал голос ллойгора. — Они ведь мои? Все мои?
— Слушай, ты, энергетический вампир. У нас другие долговые обязательства и другие проекты, которые нужно довести до конца. В отеле «Дунай» ждут трансцендентальной иллюминации наши преданные слуги. Ты получишь своё. Но сначала они. Тебе придётся подождать своей очереди.
