За столом Бо раздался смех, и Элпью уловила последние несколько слов.
— Он считает, что дурное влияние звезд помешает его плану. — Мужчины по-прежнему были заняты одними лишь премудростями алхимии.
— Миледи, я тут подумала…
Графиня рассматривала развешанные по стенам прелестные пейзажи.
— М-м-м?
— А как же работа для мистера Кью? Мы не можем все время следить за этим малым. Это дело разовое, наши будущие доходы связаны с Кью.
— Не стоит волноваться, Элпью. Не сомневаюсь, что к ночи мы это дело закончим. Готова поспорить, что завтра утром мы получим вторую гинею в пару к этой. — Она похлопала себя по карману. — И уж тогда мы повеселимся. На три кроны можно будет открыть счет в новомодной банкирской компании на Стрэнде и жить припеваючи.
Официант осторожно поставил перед женщинами две тарелки.
— Во всяком случае, условия этой слежки отнюдь не дурны.
Официант одновременно снял с тарелок серебряные крышки, не позволявшие блюдам остыть.
Элпью широко ему улыбнулась. Подумать только, вчера утром она сидела в тюрьме, а сегодня обедает в иностранном заведении.
Когда официант удалился, неся серебряные крышки, словно литавры, в которые он вот-вот ударит, графиня и Элпью в предвкушении обратили свои взоры к тарелкам.
На одной рядком лежали улитки в грязно-зеленом соусе, на второй — два новорожденных цыпленка, на их крохотных головках таял кусок масла с петрушкой.
— Улитки? Надеюсь, это шутка? — Элпью пошевелила улиток ложкой.
— Не думаю, — скривившись, вздохнула графиня. — И теперь я вспоминаю, что те слова в меню значили «два дня как вылупившиеся из яйца», а не «яйца двухдневной давности».
Будучи не в состоянии даже подумать о том, чтобы отправить эту снедь в рот, женщины гоняли еду по тарелкам, выжидая положенное время, прежде чем попросить счет.
Мужчины за соседним столом, которые в течение всей трапезы не говорили ни о чем, кроме печей и лабораториумов, явно заканчивали и собирались уходить.
Графиня взглянула на счет. Они заказали по одному блюду, но общая сумма составила гинею.
— Надеюсь, она не обманывала, когда обещала возместить наши расходы. — Графиня опустила руку в карман и достала гинею. — Ибо теперь мы опять на мели.
— И все так же голодны, — простонала Элпью. — Ничто не заставит меня есть улиток, ваша светлость. Эти французишки поистине люди с причудами, если едят такую гадость, да еще требуют за нее королевскую плату.
Остаток дня раздраженные женщины таскались туда-сюда за Бо Уилсоном. Они следили за ним, пока он совершал покупки — новый галстук и пудру для парика. Затем с несчастным видом плелись за ним в направлении Ладгейт-хилл. Поскольку шел уже восьмой час, сыщицы надеялись, что Бо направляется домой, но он прошествовал мимо своей двери и проворно зашагал по Флит-стрит.
К тому времени, как он свернул в Солсбери-Корт, все лавки уже давно закрылись, и ночь обещала быть холодной и безлунной.
Элпью схватила графиню за руку, когда та свернула с оживленной улицы в темный, неосвещенный переулок.
— Мы не можем идти за ним туда, миледи. Это «Эльзас».
[24]
Там живут одни преступники, и законы писаны не для них.
— Чепуха! — пренебрежительно бросила графиня, не останавливаясь. — В прошлом году в законодательство были внесены изменения: теперь преступников можно арестовывать здесь, как и везде. Так что ничего с нами не случится. Вот увидишь.
Но Элпью по-прежнему тянула ее за рукав.
— Поверьте, мадам, законы могли измениться, но это место не изменилось. Давайте я сбегаю за факельщиком, чтобы он хотя бы посветил нам.
Графиня колебалась долю секунды.
— Нам нечем ему заплатить. Идем. Наш объект уже скрылся из виду. — И она углубилась в темный проулок, оставив Флит-стрит за спиной.
Элпью семенила рядом, бормоча себе под нос для храбрости:
— Это гнусное, отвратительное место, где обитают не знающие закона ведьмы, которых поселил сюда сам дьявол, дабы искушать людей.
Графиня не была расположена к болтовне.
— Поторапливайся. Мы не можем его теперь упустить. И кстати, Элпью, зачем это богатый джентльмен идет в такое отвратительное место? Известное своими опасностями? Именно здесь, Элпью, можешь мне поверить, мы и найдем разгадку тайны миссис Уилсон.
— Тогда держитесь ко мне поближе, мадам, — проговорила Элпью, крепко хватая ее светлость за локоть. — Потому что лично мне до смерти страшно.
В каждом окне двигались в тусклом свете одиноких сальных свечей и коптилок темные силуэты. В еще более мрачных и узких проулках шевелились неясные тени — кто-то совокуплялся, кто-то предавался невесть каким, но наверняка преступным деяниям. И со всех сторон, не умолкая ни на секунду, доносился шепот.
Шаги Бо все еще слышались впереди. И сыщицы, крепко держась за руки, торопливо шли за ним.
Дверь какой-то пивной распахнулась, и на улицу, пошатываясь, выползло существо, в котором с трудом можно было узнать женщину. Чулок на ней не было, блуза перепачкана. На лице женщины, изрытом оспинами и покрытом пятнами грязи поверх густо наложенных белил, застыло выражение горечи и презрения.
— С дороги, потаскухи! — крикнула она Элпью и графине.
Спотыкаясь, проститутка устремилась к смуглому типу, который с мрачным видом поспешно шел по другой стороне улочки. Содрогнувшись от отвращения и страха, он оттолкнул ее.
— Пошла прочь, тварь! — прорычал он, сбив женщину с ног, и побежал дальше, озираясь по сторонам.
— У него на лице словно отпечатался страх перед виселицей, — прошептала графиня, когда угрюмый тип растворился в грязном переулке.
Они услышали, как застонала позади них в сточной канаве женщина:
— Мерзкий выродок навозной кучи, чтоб тебя чума взяла.
— Быстрей, — потянула Элпью графиню. — Тут такая непроглядная темень, что нашего парш уже трудно различить, зеленое там перо или какое другое. Не хотелось бы погнаться не за той добычей и оказаться в одном из местных тупиков.
Они неуверенно пробирались в темноте, прижавшись друг к другу и шепча вполголоса молитвы.
— Он уже почти у реки, — пропыхтела графиня. — Дальше ему идти некуда. Должно быть, он направляется в Дорсетский парк.
— В театр, мадам? Но он уже давно закрыт.
— Знаю, — просипела графиня, ускоряя шаг. — Для тайного свидания нет места лучше, чем пустой, заброшенный театр.
Графиня и Элпью крались вдоль длинной стороны здания, держась поближе к стене.
