Наконец, после трехлетнего отсутствия, Ламар и его родные вновь ступили на остров Томогучи.
Их дом устоял, несмотря на все ненастья, несмотря на недавний сезон бурь и проливных дождей.
На протяжении нескольких месяцев Томас переписывал набело свои записи и перерисовывал наброски.
Однажды, во второй половине дня, когда Томас зарисовывал формы копей кри и ковета, в дом, громко крича, вбежали дети.
Они сказали, что в лесу, на другом краю острова, они увидели стоящего человека.
— У него черная кожа!
— Он одноглазый!
— Это индеец!
Неужели в их отсутствие кто-то поселился на острове?
Томас схватил мушкет и устремился в заросли, чтобы лично во всем удостовериться.
Через какое-то время он позвал жену.
Остолбеневшая от ужаса Китги увидела маску, надетую на кол. У маски был всего лишь один глаз, сделанный из красного камня.
— Эта маска кого-то охраняет.
Если бы не недавние дожди, вероятно, они так и не смогли бы узнать, кого же охраняла маска.
В нескольких шагах от кола вода размыла небольшой земляной холм и вынесла на поверхность человеческие останки.
Скелет лежал на боку, одетый в церемониальные одежды, которые выдавали его принадлежность к клану йео.
Внезапно загадочная фраза, которую Таори произнес при их прибытии на остров, обрела смысл: «Что бы вы там ни говорили, вы никогда не будете одни на этом острове…»
Два орлиных пера и вампум
[5]
помогли установить личность пятого обитателя острова Томогучи.
Это был вождь Сквамбо.
Несмотря на сырость, текст, написанный на полоске кожи, еще можно было прочитать. Это была последняя воля отца Китги.
— Перед смертью Сквамбо просил, чтобы его похоронили на этом небольшом острове, где нашел свою смерть его сын Томогучи.
Томас никогда не скрывал от жены обстоятельств гибели молодого индейца. В первый же день их переезда на остров он сказал, показывая на воды Саванны:
— Два испанских мушкета, из которых мой отец стрелял, вероятно, до сих пор лежат на дне.
Последние годы правления Сквамбо были ужасными. Он дорого заплатил за заключенный союз с Джоном Ламаром, который не сдержал ни одного из обещаний, данных во время посещения деревни йео. Произошло из ряда вон выходящее событие: племянник Сквамбо Таори не стал дожидаться смерти дяди. Под его давлением шаманы провозгласили Таори великим вождем. Сквамбо, которому грозила высылка из им же основанной деревни, заболел и умер, покрытый позором.
После смерти Сквамбо йео под нажимом Таори забросили охоту и земледелие и стали воинами, грозными врагами англичан Каролины.
Нанизанные на шнуры цилиндрические бусины из раковин; служили североамериканским индейцам для различных целей.
— За могилой отца никто не ухаживал, — плакала Китги. — Это, несомненно, дополнительная месть Таори.
Томас Ламар прервал работу над своей книгой. Он и Китги собрали кости и реликвии Сквамбо и в центре острова, куда не доходил паводок, соорудили заупокойный храм, достойный его высокого положения в обществе.
Они вырыли квадратную яму со сторонами пять футов и глубиной семь футов и укрепили стены кругляком, выловленным из реки. Затем Томас накрыл яму толстыми не-струганными досками, которые не пропускали воду, и мхом, залил все глиняным раствором, а сверху насыпал конусообразный холм. Он также сделал низкую потайную дверь и небольшую лестницу, наверху которой поставил маску с красным глазом.
Отныне Сквамбо упокоился с миром на острове Томогучи.
Пятнадцатого июля следующего года Томас Ламар отправился в Чарльзтаун.
В это время со всей округи в город съезжались трапперы и торговцы, чтобы продать свой товар и, главное, возобновить ежегодную лицензию.
Население столицы сразу увеличивалось в три раза. Томас был глух и слеп ко всему, что происходило вокруг. Политика Каролины? Всё прибывавшие французские гугеноты? Борьба поселенцев с лордами-собственниками? Напряженные отношения с ямаси, поставившие под вопрос безопасность колонии?
Томас приехал вовсе не ради этого.
Он прошел, не останавливаясь, мимо здания отцовской фактории, которую теперь возглавлял его младший брат Тревор Ламар.
Томас вошел в лавку Джека Варна, единственного типографа Чарльзтауна, и показал ему свою рукопись.
Вначале отнесшийся к нему с недоверием, Барн в конце концов проникся уважением к Ламару, проделавшему такую работу.
Более тысячи нарисованных виньеток… Это означало шестьсот типографских страниц. Здесь были рассказ о путешествии, запись диалогов, комментарии и пояснения, посвященные неведомым землям, раскинувшимся между Саванной, Олтамахой и Аппалачами.
Когда Джон Барн прочел описание восьми больших холмов, которые Томас обнаружил за Саванотауном, около Силверблаф, он воскликнул:
— Да правда ли это?
— Я это видел собственными глазами.
— Послушайте, Ламар! Или я ошибаюсь, или вы, сами того не зная, определили местоположение исчезнувшего города Кофитачеки! Это настоящий подвиг! Со времен де Сото об этом мечтали многие! Похоже, там зарыто огромное количество золота и жемчуга.
— Сможете ли вы это опубликовать? Полностью?
— А как же!
Томас пробыл несколько дней в Чарльзтауне. Он хотел вычитать первую корректуру в гранках, отпечатанную Джеком Барном.
— На обложке напечатать вашу фамилию?
— Нет, — ответил Ламар. — Напечатайте лучше Красно-белокожий.
К семье на остров Томогучи Томас вернулся счастливым, окрыленным, убежденным, что он заложил свой камень в Фундамент здания Нового Света.
Однако Джек Барн не сдержал слова и напечатал на обложке книги имя Томаса Ламара. Ему казалось, что так будет солиднее.
Барн придумал следующее название: «Наблюдения за жителями, климатом, почвами, реками, сельскохозяйственными культурами, животными и другими вещами, достойными интереса, сделанные и проиллюстрированные исследователем Томасом Ламаром во время его путешествия по Саванне и Чаттахучи, а также по другим территориям, лежащим к югу от Каролины».
Был отпечатан первый тираж из двенадцати экземпляров в богатом переплете. Но за полтора года книгу купили только два человека. Промышленник Джек Барнуэлл, который чувствовал, что назревает конфликт с индейцами племени ямаси и нашел в «Наблюдениях» Ламара ценные сведения о территории вдоль Саванны, подвластной индейским воинам, и Джон Ламар, заинтересовавшийся работой своего сына.
