— Драго вернулся из Арьежа, — сказал аббат Эймару и обратился к монаху: — Объясни нашему другу, каким было твое последнее задание.
— Две деревни, расположенные возле Сюрвина, вступили в спор по поводу мощей местного святого, только что канонизированного Церковью. Такого рода споры случаются нередко, однако на этот раз жители и той, и другой деревни заявили, что именно у них находятся подлинные мощи этого святого.
— Аналогичный спор уже имел место в VI веке по поводу мощей очень почитаемого святого Бенуа де Нюрси, — добавил Профутурус. — Два могущественных монастыря — Мон-Кассен и Флёри-сюр-Луар — стали спорить о том, у кого из них находятся останки Бенуа. Однако эти монастыри были расположены довольно далеко друг от друга: первый находился в Италии, а второй — во Франции. Поэтому Церковь тогда могла позволить себе подождать с разрешением этого конфликта. В конце концов и те, и другие мощи были раздроблены на кусочки и разосланы по разным местам, и тем самым ссора прекратилась. Однако проблема, которой пришлось заниматься Драго, оказалась более сложной — эти две деревни находятся очень близко одна от другой.
— Подлинность тех или иных мощей определяется тем, какие чудеса они творят, — сказал Драго. — Я первым делом определился, на стороне какой деревни нам следует выступить, выбрав ту, которая в большей степени поддерживает политику Папы Римского, а затем сымитировал величайшее чудо, якобы сотворенное имеющимися у них мощами, чтобы произвести впечатление на население и прекратить дальнейшие споры по поводу подлинности мощей этого святого.
— Подобные меры, к которым прибегает Церковь, могут показаться ребячеством, — пояснил аббат, — однако такие вот споры довольно часто приводят к опасным волнениям среди населения. И провоцируют их те, кто хочет пошатнуть авторитет Рима… Даже в деревнях возле Арьежа, где речь шла о малозначимом святом, нам пришлось продумать свои действия вплоть до мелочей.
— Завтра я уезжаю в деревушку Дженнанно, находящуюся возле горы Мон-Ра, в землях Сполет, — сказал Драго де Чанад. — Там необходимо восстановить местную церковь.
— Это намного проще, — заметил Эймар.
— Ошибаешься, — ответил Профутурус. — Жители Дженнанно в большей мере поддерживают императора, являющегося нашим противником. Местные жители попали под влияние религиозных общин, которые критикуют Церковь, заявляя, что наличие у нее богатств противоречит сказанному в Писании. Тем не менее мы хотели бы восстановить имеющийся в Дженнанно ветхий храм. Однако мы не можем передать местному епископу значительную сумму денег, необходимую для проведения работ. Это вызвало бы еще больше нелепых домыслов и злословия по поводу богатств Рима.
— Поэтому мне необходимо организовать некое чудесное видение, — продолжил рассказывать Драго о своем плане. — Сама Дева Мария явится жителям и призовет их вернуться в ряды сторонников Папы Римского. Чтобы усилить их мотивацию, она укажет им на секретное место, где находится когда-то давно зарытый в землю сундук с золотом. Жители используют это золото, чтобы восстановить местный храм в знак их единения с Римско-католической церковью и приверженности традиционной вере.
После столь откровенных высказываний Драго наступило долгое молчание.
— Церковь иногда использует подобные приемы, сын мой, — коротко подытожил рассказанное Драго отец Профутурус. — Мне хотелось бы, чтобы ты помог Драго в этом деле. Это будет твоим первым заданием и твоим первым выражением благодарности по отношению к тем, кто решил дать тебе еще один шанс. Тебя будет сопровождать Мерси-Дьё… — Он указал на человека в черном. Эймар впервые услышал его имя. — …и некий известный тебе молодой человек, которого мы уже подготовили для участия в мистификации в Дженнанно, — закончил Профутурус.
Человек в черном приоткрыл входную дверь. За ней стоял юноша, которого Эймар дю Гран-Селье сразу же узнал. Это был Жильбер де Лорри.
26
После встречи Шюке с сестрой Эсклармондой аббатиса Дана позволила ему войти в хранилище, где находились сохранившиеся вещи семьи Акен.
— Члены этой семьи передали свое имущество нашему монастырю еще восемь лет назад, — сказала она. — Кое-что из ценного мы продали, а вырученные деньги потратили на благотворительность. В этом хранилище находятся папки с различными записями и кое-какие семейные сувениры. У Роме де Акена было несколько братьев. Здесь все лежит вперемешку. Чтобы что-то найти, вам придется потрудиться. В этом хранилище находятся также вещи и других семейств. Не перепутайте.
Шюке поначалу попадались лишь документы, либо не представлявшие никакого интереса, либо непонятно к чему относившиеся. В них не было никакой информации, непосредственно касавшейся судьбы Роме де Акена. Это были большей частью малозначительные семейные записи. Единственным документом, привлекшим внимание викария, было совместное завещание братьев Акен. Каждый из них завещал свою часть семейного имущества тому из братьев, кто переживет остальных. Они все стали священниками, однако их личное имущество, находящееся в Труа, не имело никакого отношения к тому, чем они впоследствии владели в своих приходах, и должно было оставаться в общей собственности. У завещания имелось приложение, составленное позднее, в котором излагалась воля братьев: Симон, самый старший, завещал расплавить его золотые украшения и сделать из них распятие, которое надлежало преподнести в качестве дара верующим в Баньё; Феликс завещал потратить принадлежавшие ему средства на оплату ежегодных богослужений в течение тридцати лет после кончины их матери; Адам в 1242 году сделал запись о том, что он полностью отказывается от своей части наследства. Что же касается Роме, то Шюке увидел только одну запись: «Я, как и мой брат Адам, отказываюсь от семейного имущества и каких-либо прав на него. Я прошу тех, кто переживет меня, только об одном: чтобы обо мне помолились, чтобы на установленном на моей могиле надгробии не было написано мое имя и чтобы там была лишь вот эта фраза, произнесенная Pater Noster:
[58]
„DIMITTE NOBIS DEBITA NOSTRA“».
[59]
Вот и все. Шюке еще раз посмотрел на дату этой приписки к завещанию, сделанной его бывшим патроном: 1248 год. Как раз в это время Акен покинул Рим и таинственный период его жизни закончился. После этого Роме де Акен служил в различных маленьких епархиях.
Когда наступил вечер, аббатиса Дана распорядилась перенести останки Акена в приемный зал монастыря. Там вокруг ящика, служившего гробом, были расставлены свечи для всенощной молитвы. Этот зал предназначался для приема сестер, приезжавших из других монастырей, и был единственным хоть как-то украшенным помещением, контрастировавшим с общим суровым убранством монастыря. Вокруг длинного дубового стола стояли девять стульев с затейливой резьбой на спинках. Шюке пришлось потратить несколько часов на то, чтобы сложить из косточек скелет своего бывшего патрона и разместить его на столе. Это невеселое занятие напомнило викарию работу профессора Амелена с тремя трупами, найденными в реке Монтею в Драгуане: он, Шюке, теперь тоже пытался восстановить скелет из отдельных разрозненных частей. Освобождая кости от плоти, он ударами топора сильно их изрубил, и сложить из них целостный скелет было довольно трудно, тем более что Шюке слабо разбирался в анатомии. Дана дала ему несколько освященных полотен, которые он использовал в качестве савана, накрыв ими кое-как собранный скелет.
