Миссис Лорример вышла ему навстречу.
Не проявив особого удивления при виде Пуаро, она
поздоровалась за руку, указала на стул, села сама, сказала что-то о хорошей
погоде.
Наступила пауза.
– Надеюсь, мадам, – начал Пуаро, – вы извините меня за этот
визит.
Глядя прямо ему в глаза, миссис Лорример спросила:
– Визит связан с вашей профессией?
– Признаюсь.
– Вы, мсье Пуаро, надеюсь, понимаете, что хотя я, конечно,
дам любую информацию и окажу в случае необходимости помощь инспектору Баттлу и
вообще полиции, я ни в коей мере не собираюсь этого делать в отношении
каких-либо неофициальных лиц.
– Я отдаю себе в этом полный отчет, мадам. Если вы укажете
мне на дверь, я тут же отправлюсь вон.
Миссис Лорример слегка улыбнулась.
– Ну, мсье Пуаро, к таким крайностям я прибегать еще не
намерена. Я могу уделить вам десять минут. Но по истечении этого срока я буду
вынуждена покинуть вас, меня ожидают на партию бриджа.
– Десяти минут для меня будет вполне достаточно. Я хочу,
мадам, чтобы вы описали мне комнату, в которой играли в бридж в тот вечер,
комнату, в которой был убит мистер Шайтана.
У миссис Лорример поднялись брови.
– Странный вопрос! Не вижу в нем смысла.
– Мадам, что, если бы, когда вы играете в бридж, кто-то стал
вам говорить, – зачем вы ходите с валета, которого бьет дама, и почему не
королем, который бы взял взятку? Если бы люди стали задавать вам подобные
вопросы, ответы на них были бы длинные и утомительные, не так ли? (Миссис
Лорример слегка улыбнулась.) Ведь вы в этой игре специалист, а я новичок.
Весьма логично.
Миссис Лорример с минуту подумала.
– Это была большая комната. В ней находилось множество
вещей.
– Не можете ли вы описать некоторые из них?
– Несколько оранжерейных цветов, модных, довольно красивых…
И несколько, я думаю, китайских или японских картин. Была еще ваза с крошечными
красными тюльпанами – на удивление рано для них.
– Что еще?
– К сожалению, я ничего толком не рассмотрела.
– Мебель, вы помните цвет обивки?
– Шелк, я думаю. Вот и все, что могу сказать.
– Не обратили ли вы внимания на какие-нибудь мелкие
предметы?
– Вроде не обратила. Их было так много. Как в доме хорошего
коллекционера.
После некоторого молчания миссис Лорример вяло улыбнулась и
сказала:
– Кажется, я не очень-то вам помогла.
– Есть еще кое-что. – Он вытащил подсчеты очков. – Вот три
первых сыгранных роббера. Я гадал, сможете ли вы при помощи этих счетов
восстановить раздачи.
– Дайте взглянуть. – Миссис Лорример проявила
заинтересованность, склонилась над записями. – Вот первый роббер, мы с мисс
Мередит играли против мужчин. В первом гейме были четыре пики. Мы разыграли их
и даже взяли лишнюю взятку. В следующей раздаче были две бубны, и доктор
Робертс остался без одной. В третьей раздаче была довольно упорная торговля.
Мисс Мередит пасовала. Майор Деспард заявил червы. Я пасовала. Доктор Робертс
перескочил на три трефы. Мисс Мередит решилась на три пики. Майор Деспард
заявил четыре пики. Я удвоила. Доктор Робертс взял игру на четырех червах. Они
остались без одной.
– Epatant, – сказал Пуаро. – Какая память!
Миссис Лорример продолжала, не обращая внимания на его
восторги:
– В следующей раздаче майор Деспард пасовал, а я заявила
бескозырную. Доктор Робертс заявил три червы. Моя партнерша спасовала. Деспард
поддержал партнера, назвал четыре. Я удвоила, и они остались без двух. Затем я
раздала, и мы разыграли объявленные четыре пики.
Она взяла следующий счет.
– Здесь потруднее, – сказал Пуаро. – Майор Деспард тут
вычеркивал.
– Я полагаю, для начала они подсели на пятьдесят. Затем
доктор Робертс заявил пять бубен, мы дублировали и оставили его без трех
взяток. Мы разыграли три трефы, но они сразу же сделали гейм на пиках. Следующий
гейм сделали мы, на пяти трефах, и записали внизу сотню. Противники наши
сыграли одну черву, мы – две без козыря, и наконец мы выиграли роббер, заявив
четыре трефы.
Миссис Лорример взяла третий счет.
– Этот роббер был настоящим сражением. Начало его было
непримечательно: майор Деспард и мисс Мередит разыграли одну черву. Потом и мы
подсели на пару несчастных пятидесятых на четырех червах и четырех пиках. Затем
они, как мы ни пытались им помешать, сделали гейм на пиках. Следующие три
раздачи мы провалили, по счастью, без дублей. Но второй гейм выиграли мы, это
была игра без козыря. Потом началась страшнейшая битва. По очереди
подсаживались и мы и они. Доктор Робертс явно переоценивал свои возможности, и
хотя значительно проваливался один или два раза, заявка его окупила все, потому
что он не раз обрушивался на миссис Мередит, перебивая ее заявку. Потом он
заявил сначала две пики, я – три бубны, он заявил четыре без козыря, я – пять
пик, а он вдруг перепрыгнул на семь бубен. Нас, конечно, удвоили. У него не
было основания делать такую заявку. Это своего рода чудо, что мы сыграли. Я бы
никогда не подумала, что мы выиграем, когда увидела, что его игра нас
подсаживает. Если бы они пошли по червам, мы бы остались без трех. Но они пошли
с короля треф, и мы выполнили контракт. Вот уж поволновались!
– Je crois bien,
[59]
уязвимый «большой шлем», и вдруг
удвоился! Это вызывает эмоции, еще бы! Я это хорошо понимаю, у меня не хватает
нервов выходить на шлемы. Удовлетворяюсь геймом.
– О, но вам и не следует, – с жаром произнесла миссис
Лорример. – Вам надо хорошо играть гейм.
– Вы хотите сказать, не следует рисковать?
– Если заявлять правильно, риска нет. Нужен математический
расчет. К несчастью, мало кто правильно заявляет. Рассчитывают начальные
заявки, а потом теряют голову. Не могут разобраться, где бьющая карта, а где
проигрышная. Ну, не мне вам читать лекцию по бриджу или по подсчетам
возможностей.
– Это наверняка, мадам, усовершенствовало бы мою игру.
Миссис Лорример вернулась к изучению подсчетов.
– После таких потрясений следующая игра была неинтересной. У
вас тут есть четвертый счет? А-а, да. Битва с переменным успехом. Ни одна из
сторон не может провести игру.
