Парень взмахнул рукой, и в темноте сверкнуло лезвие ножа. Его противник подался навстречу, и через секунду нож со звоном упал на булыжник.
– Проваливайте отсюда, – угрюмо сказал незнакомец.
Послышался металлический щелчок.
– Митька, у него шпалер!
[15]
– взвизгнул грабитель и рванул во двор. Его товарищ оставил Наталью и кинулся следом.
– Как вы, барышня, целы? – подойдя к Решетиловой, справился ее нежданный спаситель.
– Все в порядке. Благодарю.
– Ну и ладненько, – кивнул незнакомец и пошел к выходу на улицу.
– Гражданин, подождите! – встрепенулась Наталья и побежала за ним.
Он остановился у фонарного столба и вопросительно поглядел на Решетилову. Теперь Наталья смогла его рассмотреть – лет двадцати пяти, среднего роста, крепко сбитый, простое русское лицо. Он походил на кустаря – темный пиджак, короткие сапоги.
– Вы не можете так уйти, – выдохнула Наталья.
– А что ж надо-то? – улыбнулся незнакомец.
– Я должна вас поблагодарить.
– Так вы поблагодарили.
– Да-да, разумеется. Однако мне хотелось бы знать имя своего спасителя.
– А к чему?
– Ну… я не знаю, – Наталья нервно взмахнула руками. – Вы рисковали жизнью ради меня… Как вас зовут?
– Никитою.
– Очень приятно. А я Решетилова Наталья… Что же мы здесь стоим, а? Идемте ко мне, выпьем чаю!
– Да нет, барышня, неудобно, – смутился Никита.
– Умоляю вас, не отказывайтесь!
* * *
Наталья усадила гостя на кухне и принялась хлопотать у плиты. Никита по-детски поджал ноги под табурет и положил ладони на колени.
– Покуда закипит чайник, давайте выпьем настойки! У папы есть прекрасная рябиновка, – заметив неловкость гостя, предложила Решетилова.
Они выпили, и Наталья завела разговор о том, что ее отец – признанный ценитель ягодных настоек. Никита внимательно слушал, разглядывая узор на скатерти. Наталья в свою очередь разглядывала гостя: «А он не столь уж и зауряден! Лицо и манеры у него крестьянские, но волосы знакомы с ножницами парикмахера, аккуратно причесаны; гладко выбрит, и рубашка свежая. Кто он? Руки у Никиты грубые, но чистые, с черной работой незнакомые».
– А как вы оказались на нашей улице? – вдруг спросила она.
Никита немного покраснел:
– Случайно. Шел я за вами от самого театру. Дом мой недалеко, – он кивнул головой куда-то в сторону.
– Вы были в театре? – невольно удивилась Решетилова.
– Да нет, – еще гуще зарделся Никита. —
В пивной по соседству. Я как раз вышел, и вы впереди… Заприметил-то я вас давно, еще осенью, там же, у театры.
– Ах, вот оно что! – рассмеялась Наталья. —
А я вас и не видела.
– Человек я маленький.
Назойливое внимание театральных поклонников всегда окружало Наталью, но здесь было что-то другое.
– Так вы знали меня?
– Вовсе нет… просто вы… барышня приметная, – медленно выдавил Никита.
«Вот вам и еще один воздыхатель!» Она натянуто улыбнулась и склонила голову:
– Спасибо за комплимент. Значит, все это время у меня был невидимый страж?
– Ну что вы! – развел руками Никита. – Я и видел-то вас нечасто. Даже не знал, что вы живете на этой улице. Шел себе домой, а оказалось нам по пути.
– И?
– Заслышал возню в потемках, ну, думаю: ребятки на гоп-стоп пошли!
– На что пошли?
– Ну… пограбить вас решили.
– А-а, – протянула Наталья. – Словечко какое-то… жиганское!
– Зато в самую точку, – засмеялся Никита.
– Пожалуй… Однако, как же вы отважились схватиться с грабителями? Страшно не было?
Она поймала взгляд спокойных серых глаз.
– Страшно? А чего ж пугаться-то? По темным углам барышень грабят только мальцы слабосильные, серьезный налетчик на грошовое дело не пойдет.
Наталье стало тепло и уютно рядом с этим малознакомым человеком. Она поразилась своим мыслям и отогнала их со стыдом и негодованием.
– Знаете, Никита, под аркой было очень темно, и я не разобрала, как вы справились с тем молодым негодяем. У него же был нож!
– Интересуетесь? Есть один хитрый способ. Хотите покажу?
– Любопытно.
– А вот вы возьмите в ручку вилочку и ткните в меня, – предложил Никита.
– Зачем же вилочку? – заразилась его азартом Наталья. – Возьмем столовый нож, так будет убедительнее.
Решетилова схватила серебряный ножичек и направила его в грудь Никиты. Он подергал кончик лезвия:
– Крепче держите.
– Так?
– Ага. Теперь бейте!
– Как?
– А как хотите.
– Вы уверены?
Никита смотрел ей прямо в глаза.
Решетилова легонько ткнула ножом вперед, и тут же, неуловимым и сильным движением ладоней, будто прихлопывая на лету комара, Никита выхватил нож из ее руки и положил на стол.
– Вот так фокус! – восхищенно проговорила Наталья. – Как же это получилось?
– Сие, барышня, не фокус, а навык! И дается он длительными упражнениями. Это только с виду все легко и просто, – пояснил довольный Никита.
– А вы мастак на такие штучки! Где научились?
– В армии. Был у нас комполка, в прошлом царский офицер, в германскую командовал разведвзводом батальона пластунов. Науку драться без оружия изучал с молодых ногтей, еще юнкером начал упражняться… Да тому, что умел наш комполка, мне и ввек не научиться! Хоть с палкой на него иди, хоть с финкой или даже с шашкой, с любым мог совладать. Убили его в бою под Каховкой…
– Вы служите в армии?
– Нет. Демобилизовали аж в ноябре двадцатого. Хватит, навоевались.
Наталья уловила в ответе Никиты скрытое недовольство.
– Ой, чайник-то у нас скоро взлетит! – встрепенулась она и поднялась заварить чай.
– А вы и в самом деле в артистках? – глядя в спину Решетиловой, спросил Никита.
– Я режиссер. Знаете, что это такое?
– Не-ет. В театрах я не бывал, а на ярмарках скоморохов видел, да этих еще… марьенеток.
– А-а, так это ж куклы!
Наталья вернулась к столу:
– Приглашаю вас, Никита, в театр. Приходите, вам понравится!
