Глава XXI
В пятницу Рябинин попросил аудиенции у Черногорова.
– А-а, на ловца и зверь бежит! – усаживая Андрея в кресло, улыбнулся Кирилл Петрович. – Я и сам хотел тебя расспросить об успехах.
Рябинин протянул Черногорову папку:
– О результатах проделанной работы я подробно написал, однако…– он многозначительно посмотрел на дверь, – речь пойдет о другом.
– Вона как! – удивился Кирилл Петрович. – Ну изволь.
Он поднял телефонную трубку:
– Зиночка, потрудись, голубушка, чтобы нас не беспокоили… Никто, – Черногоров повернулся к Андрею. – Слушаю.
Рябинин уселся поудобнее, собрался с духом и решительно начал:
– Видите ли, в ходе расследования «дела Гимназиста» появились некоторые факты, позволяющие сделать, мягко говоря, довольно странные выводы. Подозреваемый в связях с бандой Степченко весьма близок с неким Бобровым, известным в городе адвокатом и другом заместителя губернского прокурора Изряднова. Мы сделали проверку, опросили знакомых с Бобровым людей и поняли, что последний не просто знается со Степченко по роду службы, но и имеет с ним доверительные, приятельские отношения. Ежели принять версию о том, что Степченко является членом преступной группы, подобный факт сильно настораживает. В наличии же у Степченко контактов с бандой Гимназиста мы почти не сомневаемся. Сделав эти выводы, я вновь обратился к материалам на Гимназиста. По странному совпадению, ряд дел 1923 года были закрыты за недостатком улик именно Изрядновым.
Руководствуясь невесть чем, очевидно, интуицией, я взял карту города и пометил на ней места последних преступлений Гимназиста. Все они совершены в Центральном округе. Здесь же проживает и Степченко. И заметьте именно здесь служит уполномоченным окружного отделения милиции Мигунов, двоюродный брат Изряднова!
В переданных вам бумагах имеется рапорт о Мигунове, застигнутом нами в доме марафетчика по кличке Аптекарь при весьма странных обстоятельствах. Все эти совпадения показались мне не случайными. И последнее. Вчера товарищ Непецин получил информацию, будто в городе появился Фрол. Сведения подтвердились: три дня Федька жил на квартире у гражданки Рябовой, на улице Маркса, опять же, – в Центральном округе. Судя по картотеке Деревянникова, Рябова – сводня, не раз судимая за мошенничество; в настоящее время промышляет гаданием и не теряет контактов с преступным миром. И при этом за последние два года ее дом ни разу не проверялся милицией Центрального округа. Хотелось бы, Кирилл Петрович, услышать ваше мнение по вышеизложенному.
Андрей затаил дыхание и испытующе поглядел на Черногорова. Зампред беззвучно рассмеялся. В его глазах мелькнул неподдельный восторг.
– Ай да молоде-ец! – протянул Кирилл Петрович. – Уважаю, Рябинин. Хвалю!
Черногоров встал, обошел стол, подвинул ближе к Андрею второе кресло и сел.
– Не ожидал от тебя такой прыти, – хлопнув подчиненного по голенищу, сказал он. – Ловко ты вывел всю эту мразь на чистую воду.
Кирилл Петрович сиял:
– Тому и быть, Андрей, – откровенностью за откровенность. Посвящу тебя в мои самые секретные планы. Ну, а ты не подведи, теперь нам вместе идти до конца, иначе – говенные мы с тобой коммунары!
Он стал серьезен и сосредоточен.
– Пойми, сам по себе Гимназист для органов ГПУ великой опасности не представляет. Да, преступник, да, дерзкий налетчик, так мало ли я их передушил? Рано или поздно и его бы прищучили. Конечно, нельзя отмахиваться от недовольства общества, от состояния страха у граждан перед неуловимым бандитом, но для ГПУ подобные задачи мелки. Партия, само собой, ставит их нам в обязанность, как и борьбу с беспризорностью. И мы эту работу ведем, и довольно успешно.
Однако главное для нас – борьба с контрреволюцией, саботажем, подрывом основ пролетарского государства. То, что совершают Изряднов с Мигуновым, есть предательство интересов рабочего класса, более того, – контрреволюция! Подлецы спелись с уголовными элементами, выпачкали в грязи чистое имя партийцев, репутацию прокурора и работника милиции. Услышанное меня не удивило, я только не знал мелкие детали, например, о связях прокурора со Степченко через Боброва и далее – с бандой. Скажу больше, у меня имеются сведения о преступном попустительстве прокуратурой Торжецкого уезда недобитой банде Мирона Скокова. А знаешь ли, кто там уездный прокурор? Апресов, давний кореш Изряднова. Чуешь связь? Вот и я почуял. Поехал как-то раз зимой один мой сотрудник в Торжец к родителям на побывку. Пользуясь случаем, наказал я ему заглянуть в прокуратуру, взять у Апресова материалы на местного контрреволюционера-черносотенца, который проходил у нас по одному из дел. Сотрудник мой где-то в пути замешкался и прибыл в Торжец уже в потемках. Само собой, в прокуратуре в столь поздний час, да еще вечером пятницы, никого быть не могло.
Однако ж сотрудник мой – парень добросовестный: «дай, думает, загляну на всякий случай». И за-глянул. Свалился, как говорится, что снег на голову. Из передней – прямо в кабинет прокурора, а там сидит Апресов и пьет водку с неизвестным гражданином. На первый взгляд – ничего предосудительного, каждый имеет право в неслужебное время потолковать с приятелем за рюмочкой. Только вот «приятель» тот был весьма определенного свойства. Мой сотрудник виду не подал, взял пакет и пошел себе прочь, а мне по возвращении передал, что признал в собутыльнике прокурора известного бандита по кличке Золотник, давно скрывающегося в лесу у Мирона Скокова. Мы не стали подымать шума, решили приглядеться, тем более что Апресов с Золотником ничего не заподозрили. Постепенно я сделал вывод, что в губернии сложилась преступная сеть, поддерживаемая работниками прокуратуры, милиции и кое-кем из чиновных хозяйственников. Когда тебе была поставлена задача искать Гимназиста, я еще не знал, что и его банда вовлечена в эту паутину… Хотя предположения имелись. Не исключено, что Гимназист – главное звено цепи.
Черногоров взял графин, налил в стакан воды и сделал несколько глотков.
– Не так страшен черт, как его малюют. Справимся, – поглядев на окаменевшего Андрея, проговорил он. – Твои сведения – ценная помощь следствию. Приказываю: первое – никому не разглашать слышанного тобой; второе – продолжать следить за Степченко, Бобровым и искать Фрола. Людей я тебе в помощь подкину. Докладывать о ходе расследования лично мне. И последнее. Это не приказ, а вопрос…
Кирилл Петрович пристально посмотрел Рябинину в глаза:
– Не подведешь?
– Нет.
– Верю, кавалерист, верю, как сыну, – Черногоров кивнул. – А спрашиваю, потому как схватка предстоит жестокая. Коли Изряднов и те, кто ему покровительствует в губкоме, узнают о расследовании, – жди рапортов не только Луцкому, но и в Москву. Я, само собой, тебя в обиду не дам, однако будь готов к сплетням, потокам грязи и даже провокациям.
– Мы боремся с врагами государства. В любой стране разоблачить служителей закона, связанных с уголовными преступниками, – долг гражданина. – Андрей презрительно усмехнулся. – И потом, гадко все это, Кирилл Петрович.
