– Россыпь-то оставь! – прикрикнул на молодого клерка один из бандитов. – Пачки, пачки сваливай.
– Быстрее, граждане банкиры, быстрее, – прохаживаясь по кассовому залу, приговаривал атаман. – Стрелки бегут!
От стеклянных дверей парадного входа наблюдатель громко докладывал о происходящем снаружи:
– Шухер поднялся… Народ растуриваться
[144]
начал… Тубан
[145]
приличный!.. Пошло в ход прикрытие…
Стоявший на карауле у входа во внутренние помещения пулеметчик крикнул:
– Атанда! По коридору отара
[146]
прет. С берданами!
[147]
Вохра
[148]
банковская, как будто.
– Дай им пугача, – распорядился главарь.
Караульщик выпустил в коридор длинную очередь, швырнул ручную бомбу и захлопнул дверь. Где-то за стеной ухнуло, с потолка посыпался известковый снег.
– Мой сидор
[149]
– под завязку! – бросил атаману один из тех, кто собирал деньги за стойкой.
– Плетовать
[150]
пора, – взваливая на плечо туго набитый мешок, сказал другой.
Главарь взглянул на часы:
– Алмазно! Слепили грант за пять с половиной минут.
Он кивнул пулеметчику на лежащих на полу людей:
– Подымаем этих фраеров и – выходим!
* * *
Заслышав глухие звуки выстрелов, милиционер Еремеев рванулся вверх по лестнице, но что-то больно ударило его в спину, ноги стали ватными и непослушными, сознание помутилось, и он рухнул на ступени.
Перепуганные водители инкассаторских машин высыпали на мостовую и, обнажив револьверы, двинулись к банку. Истошно закричала толстая лоточница, и улица замерла. Подозрительные молодые люди у афишной тумбы побежали по тротуару, стреляя на ходу в спины водителей-инкассаторов. Не ожидавшие засады несчастные не сумели ответить ни единым выстрелом.
Прохожие вдруг поняли, что вокруг нет ни одного милиционера и что улица находится во власти бандитов. Началась паника: люди разбегались кто куда; извозчики осаживали лошадей и круто разворачивали их назад; губисполкомовский «фиат» наскочил на фонарный столб, – из развороченного радиатора вырвались густые клубы пара. Спокойным и невозмутимым среди этого хаоса и десятка трупов оставался только Володька Умник. Прислонившись к тумбе, он со зловещей усмешкой курил папиросу.
– Ну че, Вова, сработали, а? Сгондобили дельце? – крикнул, подбегая к нему, Музыкант.
Его била лихорадочная дрожь, глаза бешено вращались, на губах играла сумасшедшая улыбка. Умник вынул изо рта папиросу и пустил на булыжник длинную слюну:
– Дело только начинается. Счас легавые подскочат. Вели ребятам схериться промеж карет
[151]
и тыхтунов.
* * *
Сообщение о налете на Госбанк поступило в 9.48. Дежурный по городу губернского управления Рабоче-крестьянской милиции в отчаянии бросился в кабинет опергруппы, но, вспомнив, что все отправились на пожар, побежал к банку…
Черногоров приказал группе Рябинина двигаться на место происшествия.
Во внутреннем дворе уже поджидал открытый голубой «рено».
– Скорее! – поторапливал сидевший рядом с водителем начальник Особого отделения ГПУ Свечников.
Андрей, Непецин и Деревянников забрались в машину, на подножки прыгнули два «особиста» и Титушкин из «комендантской».
У здания Госбанка кипел настоящий бой. Прибывшие чуть раньше милицейские патрули Портового округа отбивались от засевших среди экипажей и автомобилей бандитов. Не имевшие укрытия милиционеры несли большие потери и отступали в сторону Старой заставы.
– Лево руля! Ставь машину боком! – скомандовал Свечников. – Все – за борт.
Пригибаясь и закрывая головы руками, гепеушники спрятались за автомобилем. Пули застучали по металлу, со звоном осыпалось лобовое стекло.
– Да чтоб вас, в самом деле! – вскричал Свечников, рванул из кармана две ручные бомбы и, изловчившись, бросил их в сторону бандитов.
– Вперед! – подтолкнул Непецина Андрей.
Им в лицо ударила теплая смрадная волна дыма и пыли, за спиной ухнуло что-то большое и тяжелое. Рябинин добежал до развороченного автомобиля, упал на мостовую и огляделся.
Непецин, стоя на коленях, стрелял поверх капота машины, шагах в семи корчилась в конвульсиях умирающая лошадь. Налетчики медленно отступали вдоль экипажей к углу Губернской и Малой Фоминской. Андрей почувствовал, как кто-то схватил его за сапог. Он обернулся – рядом лежал, держась за живот, один из «особистов». Очевидно, он побежал вслед за ними и получил пулю.
– Не подвезло, – криво улыбнулся чекист и сунул Рябинину «лимонку». – На, жахни по гадам!
Андрей оглянулся назад, туда, где из-за обезображенного пулями «рено» отстреливались его товарищи: «А ведь может и горючее рвануть!» Однако, размышлять об этом не было времени. Рябинин выдернул чеку и бросил бомбу.
– Прикрой меня! – крикнул он на ухо Непецину и, согнувшись, засеменил вдоль тротуара.
* * *
Подталкивая стволами плачущих, умоляющих о пощаде людей, Фрол и Геня вышли из здания Госбанка первыми. Затем появился нагруженный мешками с деньгами Никита, следом – Агранович и Кадет.
Аркадий добежал до угла и махнул рукой:
– Карета подана!
Налетчики бросились на Малую Фоминскую, где у будки «Свежее пиво» их ожидал закрытый пароконный экипаж. На козлах восседал закутанный до бровей шарфом Профессор, в извозчичьей шапке и кафтане, внутри – упакованный в пеньковую бороду Гимназист.
– Бог в помощь, ребятушки! – Профессор тряхнул кнутом. – Оборотите декчу
[152]
взад – у нас фараоны на хвосте!
От Старой заставы приближался отряд конной милиции в полтора десятка всадников.
– Эх, не удержала Володькина шарага! – посетовал Гимназист. – Геня, Яшка – за бокач
[153]
, Федор – под арку напротив.
– Пора когти рвать! – Профессор схватил его за рукав.
