Слухи о разгроме банды Мирона Скокова вскоре доползли до города. Стало известно и то, что операцией руководил Рябинин. Телефон раскалился от бесчисленных звонков „друзей». Если раньше эти милые подхалимы твердили о внешней привлекательности Андрея, его „перспективности» и порядочности, теперь бросаются фразами из газетных передовиц о „непоколебимой верности делу рабочего класса» и „истинно пролетарских качествах души». Только Наташа иронично улыбается, да Света ехидно пророчит скорое появление хвалебных виршей (скорее – в исполнении Меллера). Не думаю, что Андрею подобные настроения могут понравиться».
* * *
Не успел Кирилл Петрович приступить к изучению свежих оперативных сводок и донесений, как дверь распахнулась и в кабинет ввалился Медведь.
– Ну, брат, пляши! – вместо приветствия воскликнул он. – Ты теперь – полпред ГПУ.
Черногоров усмехнулся:
– А тебя куда же, Платон Саввич, переводят?
– На самый ответственный участок! – решительно взмахнул кулаком Медведь. – В Туркестан еду, воевать с басмачами.
– Вона как! – разыгрывая удивление, покачал головой Черногоров. – А ведь нам без тебя трудненько придется!
Медведь поморщился:
– Будет уж тебе, Кирилл Петрович, смеяться. Какая от меня помощь? Работа, сам знаешь, пошла кабинетная, все больше задницей думать приходится…
– А чем же еще прикажешь? – рассмеялся Черногоров.
– То-то и оно, – не понял иронии Медведь. – Короче, диспозиция такова: завтра в девятнадцать ноль-ноль собираемся на банкет. Даю, как говорится, откатную. Приглашены все наши члены коллегии, бюро убкома, кое-кто из хозяйственников и милиции, прокуратура…
Он вдруг хлопнул себя по лбу:
– Ах да! Совсем забыл. Что за предписание третьего дня пришло из Москвы? Я в пятницу поглядеть не успел, а нынче уж – недосуг.
– Извещение о приезде делегации Реввоенсовета. Послезавтра в расположение Колчевской пехотной дивизии прибудет группа товарищей во главе с Тухачевским. С ними – чины германской армии. По особой договоренности с нашим правительством немцы будут строить под Колчевском учебный аэродром.
– Сотрудничество, значит, со вчерашним врагом налаживаем? – криво усмехнулся Медведь.
– Нет-нет, Платон Саввич, тут – большая политика, – не согласился Черногоров. – Германия нам – поневоле друг. Она, как и Советская Россия, воевала с Антантой; немецкий пролетариат – первый союзник российского. Опять же, враг у нас есть общий – Польша.
– В этом ты прав, – кивнул Медведь. – И потом, германец – он вояка грамотный, многому научить сможет.
– Вот потому-то наши с тобой чекисты должны обеспечить охрану делегации, оградить от нежелательных встреч, – добавил Черногоров.
– «Комендантских» думаешь послать?
– И контрразведчиков, и агентов под видом переводчиков и прислуги, – пожал плечами Черногоров. – Дружба, как говорится, дружбой, а табачок – врозь.
– Верно, ухо надобно держать востро, – согласился Медведь и, махнув рукой, направился к двери. – Ладно, пойду я вещички собирать.
– Минуту, Платон Саввич, – остановил его Черногоров. – Надо бы вечером общее собрание провести, официально передать дела.
– Как скажешь, – развел руками Медведь. – Ты теперь полпред, тебе и карты в руки.
Глава II
Вечером 2 сентября губернское партийное и хозяйственное начальство собралось на проводы Медведя. Высокие гости дружно провозглашали тосты за здоровье виновника торжества и поминали заслуги Платона Саввича в борьбе за дело рабочего класса. Наконец поднялись от стола размяться и покурить. Пользуясь случаем, поспешили откланяться малопьющие предгубисполкома Платонов и начальник милиции Зотов. Луцкий рассеянно прислушивался к досужим разговорам коллег и тоже подумывал об отъезде. Черногоров отозвал его в сторону:
– Ты чтой-то не весел, Григорий Осипович!
– Да, знаешь ли, утомился, – поморщился Луцкий. – И потом, не люблю я все эти попойки с буржуазными разносолами. Завтра же пойдут по городу пересуды, как мы тут ели-пили.
– Верно, Медведь закатил проводы на славу, – рассмеялся Черногоров. – Одних поросят зажарили не меньше дюжины. Ну да пусть потешится, в Туркестане ему такой роскоши не видать.
– Это уж точно, – кивнул секретарь губкома. – Только зачем подобную роскошь видеть девушкам из столовой «Нарпита»? Разве нельзя было пригласить обслуживать стол сотрудниц ГПУ?
– Обижаешь, Григорий Осипович, – покачал головой Черногоров. – У них другие обязанности.
– Вечерочек можно и потерпеть, – отмахнулся Луцкий.
– Вижу, ты чувствуешь себя не в своей тарелке.
– Да уж как есть! Уедет Медведь за тридевять земель, а сплетни о шикарном банкете нам с тобой оставит. На собраниях и пленумах мы ругаем буржуазную мораль и порядки, а сами – пожалуйте! – уподобляемся купеческому собранию.
Луцкий понизил голос и прошептал:
– Да жри ты от пуза, коли чужие глаза не видят. Я тоже люблю вкусно отобедать, так ведь не рассылаю широкой публике перечня блюд и напитков.
Черногоров примирительно улыбнулся:
– Поехали-ка, Григорий Осипович, по домам. Я тебя провожу.
* * *
Метрах в трехстах от дома Луцкого Черногоров приказал остановить машину и предложил секретарю губкома пройтись пешком.
– У меня к тебе серьезный разговор имеется, – сразу же приступил к делу Кирилл Петрович. – ГПУ доподлинно установило связь некоторых чинов прокуратуры с преступными элементами.
Луцкий недоверчиво посмотрел на Черногорова.
– Шутишь, Кирилл Петрович, – с трудом выдавил он.
– Тут не до шуток, – усмехнулся Черногоров. – Факт – налицо!
– Объяснись!
Кирилл Петрович оглядел пустынную улицу и подал охране знак не приближаться.
– Расследуя «дело Гимназиста», мы выяснили, что бандиты действовали под прикрытием заместителя губернского прокурора Изряднова. За солидную мзду он затягивал следствие, закрывал дела, вносил путаницу и неразбериху. В городе его подручным являлся уполномоченный Мигунов, в Торжецком уезде – прокурор Апресов. Мои ребята недавно взяли некоего Боброва, адвоката-делягу, который и выступал связующим звеном между взяточниками и бандитами. Адвокат уже начал давать показания. Скоро будем брать Изряднова с шайкой. Вот закончится следствие – дам тебе материалы, полюбопытствуешь, как стервятники расплодились.
– Ведь мы же… Изряднову доверяли, можно сказать, из одной чашки ели-пили! – гневно вскричал Луцкий.
– Не шуми, Григорий Осипович, – строго прервал его Черногоров. – Изряднов с Апресовым – не последние люди в губернии, дело надобно вести осторожно и вдумчиво. За прокурорами ниточка может и дальше потянуться. Тут нельзя шашкой с плеча рубить!
