Скачет как заяц, подумала Алиса. Но был ли он с ней искренен?
Фрэнк сел в машину, мотор взревел, и авто умчалось.
Шагая с планом Каира в руке в сторону площади Оперы, Алиса размышляла над тем, что услышала от вице-консула. Известие, что она может в любой момент получить американский паспорт, очень ее обрадовало.
Оказавшись на площади, Алиса увидела великолепный памятник всаднику в арабских одеждах; как явствовало из надписи на постаменте, он изображал Ибрагима-пашу. За ним возвышалась белокаменная Опера, в которой к открытию Суэцкого канала планировалась премьера «Аиды» Верди; к сожалению, маэстро не успел завершить произведение в срок, так что в результате дали оперу «Риголетто», предваренную кантатой князя Юзефа Михала Понятовского. По правую сторону площади был кинотеатр, в котором как раз шел фильм Фреда Циннемана «A Man For All Seasons»
[17]
– о Генрихе VIII и его конфликте с Томасом Мором. «Интересно, как бы перевести это название на польский?» – подумала Алиса. Полюбовавшись кадрами из фильма, она двинулась было дальше, но жара стояла такая немилосердная, что у нее пропала всякая охота гулять по городу. Алиса решила, что вернется в отель, почитает путеводитель и уже тогда сообразит, что ей делать до встречи с Абибом. Она остановила такси и попросила отвезти ее на Мидан-ат-Тахрир.
Она как раз направлялась к лифту, когда заметила, что на диване в холле сидит капитан Махмуд Латиф, такой же элегантный, как и в прошлый раз. Завидев ее, он сразу вскочил.
– Я ждал вас.
– Если бы вы меня предупредили, я бы вернулась раньше.
– Не хотелось будить вас ранним звонком, – сказал он с улыбкой. – Сейчас я еду по срочному делу в Файюм, но зашел передать вам: ваш дядя очень обрадовался, что вы в Египте. И конечно, он охотно с вами увидится.
– А когда?
– Как только вернется в Каир. Наверное, через несколько дней. Не знаю точно.
– Как, вы его не спросили? Почему?…
– Я с ним лично не разговаривал. Я только передаю его слова. Но он сказал, чтобы вы ни о чем не беспокоились и просто знакомились с Египтом. Я свяжусь с вами, как только будет возможность. Поезжайте в Александрию, в Луксор, даже в Асуан…
– А если дядя вернется в Каир, когда меня тут не будет, а потом ему снова придется уехать? Нет уж, лучше я подожду его на месте.
Капитан как будто смутился.
– В этом нет нужды, – заявил он после паузы. – Жаль терять время. На моей родине столько прекрасных памятников старины… А впрочем, никто же не говорит, что ваша встреча с дядей должна состояться именно в Каире. Может, ему будет удобнее повидаться с вами в Александрии или в Асуане.
– Ну и ну! Так где же он сейчас?
– Понятия не имею, – признался капитан. – Он может быть где угодно. В Исмаилии, в Дендере, даже в Файюме, куда я как раз направляюсь. Маловероятно, но как знать! А может, вы хотели бы поехать со мной? В Каире сейчас заняться особо нечем – по пятницам все закрыто.
– А мы до шести вернуться успеем? – спросила Алиса, помня про уговор с Абибом.
Элегантный араб взглянул на часы.
– Разумеется. Файюм всего в часе езды от Каира.
Черный «опель» капитана стоял в нескольких метрах от входа в отель, перед бюро авиакомпании «TWA». В витрине бюро согнувшийся в поклоне фарфоровый индус в тюрбане и красном наряде приглашал путешественников летать их самолетами.
– Раз мы едем вместе, давай будем на «ты», ладно? – предложила Алиса, когда машина тронулась.
– Конечно.
Хотя машин было много, скоро они оказались на мосту ат-Тахрир. Алиса с интересом глядела вокруг. Она уже проезжала здесь с Абибом, но вечером мало что было видно. Другое дело сейчас. По Нилу плыли экскурсионные суда и фелуки – большие одномачтовые лодки, а слева от моста, прямо посреди реки, бил в небо фонтан высотой в несколько десятков метров. Над приземистой застройкой острова Гезира высилась стройная ажурная башня.
– Что это? – спросила Алиса. Она задумывалась над этим еще вчера, увидев башню из окна ресторана в отеле. План Каира, который она купила, тоже был украшен ее рисунком.
– Телебашня. Высота – около ста восьмидесяти метров. На вершине есть вращающийся ресторан. Туда стоит сходить – вид совершенно потрясающий, особенно на закате. У подножия башни ипподром, а дальше огромный спортклуб с бассейнами, теннисными кортами, полями для футбола и гольфа. Там тоже стоит побывать. Клуб основали англичане еще в конце прошлого века, и много лет египтянам туда ходу не было. Но теперь это изменилось. Все меняется. Вам, иностранцам, до сих пор кажется, будто наша страна – это только пирамиды, сфинкс и тому подобные памятники старины. А ведь это не так. Взгляни! – Он показал на мощную каменную арку, высящуюся напротив моста. – За этими воротами – выставочный комплекс. В прошлом году там была выставка достижений нашей промышленности. Двенадцать лет назад в моей стране были только мастерские ремесленников, несколько консервных заводов и пара текстильных фабрик. А на этой выставке – грузовики, автобусы, легковые автомобили, тракторы, холодильники, телевизоры, радио, швейные машины, и все это – египетского производства!
– Примите мои поздравления. Вам есть чем гордиться.
Капитан взглянул на нее искоса, как будто хотел что-то добавить, но колебался.
– Ладно, скажу, чего уж там. На этой выставке было показано и устройство для метеорологических исследований, сконструированное твоим дядей. Оно всем очень понравилось. – Капитан усмехнулся.
– Почему ты смеешься?
– Я? От радости, что мы добились такого огромного прогресса.
Вскоре выехали на мост Эль-Гала, а минуту спустя оказались уже по другую сторону реки. Проехав мимо зоосада, свернули направо. Отсюда уже неслись прямо по широкой аллее, обсаженной эвкалиптами; Алиса сообразила, что как раз этой дорогой ехала с Абибом в ресторан. Махмуд, полностью сосредоточившись на езде, гнал как бешеный. Спустя несколько минут он нарушил молчание:
– Помнишь, я рассказывал тебе об отрезанной голове, которую видел в детстве?
– Да.
– Так вот история на этом не закончилась. У нее есть еще как бы зеркальное отражение, только гораздо более страшное. Я не про ту голову, которую я видел, а про голову Гордона. Ее история повторилась с головой Махди. Когда спустя тринадцать лет лорд Китченер победил махдистов, месть англичан была ужасна. Их не остановило даже то, что Махди пережил Гордона всего на пять месяцев. Они сровняли с землей его могилу, но сначала вытащили покойника и отрубили ему голову, после чего бросили тело в печь под паровозным котлом и развеяли пепел над Нилом. А голову отослали в Египет, к хедиву.
[18]
По дороге посланцы останавливались в деревнях и городах и показывали ее жителям, чтобы все видели, какая кара ожидает того, кто взбунтуется против англичан.
