— Зато существует завод «Альфа Ромео». Филиал. И я знаю, он находится где-то за городом, а число двадцать два может означать время.
— Верно! Это встреча. Сегодня вечером у здания завода. — Она с тревогой посмотрела на Юрека. — Что будете делать?
— Поеду, естественно…
— Вам следовало бы… Нет, мне надо было бы… предупредить полицию.
Юрек пристально посмотрел на нее:
— Кто докажет, что вы уже не сделали этого?
— Наверное, я должна была бы… как-то решить эту проблему. — Голос ее дрожал. Она указала на послание, которое держала в руке. — С тех пор как нашла эту записку, не перестаю думать о себе, о вас, о Соне. Так тяжело, так тяжело, что просто жить не хочется.
— Не надо так близко все принимать к сердцу. Эта проблема касается только меня.
— Неправда. И меня теперь тоже. Нет, это просто безумие! Не понимаю, почему именно меня выбрали в качестве посредника.
Юрек внимательно посмотрел на нее:
— Я тоже этого не понимаю.
Нервничая, Мерилен переложила ногу на ногу.
— Может, нас видели вместе в школе? — спросил Юрек.
— Возможно, теперь обнаружили, что ошиблись, — продолжала она, все так же сильно нервничая. — Соня, наверное, назвала свое имя, а так как я работаю в посольстве и приехала за Барбарой…
— Рассуждение довольно сложное, вам не кажется?
— Не знаю. Я потрясена. Я в бешенстве! — Она поднялась, охваченная волнением, и принялась ходить взад и вперед по комнате. — Во мне просто все кипит от гнева. Мне бы хотелось… — Она умолкла, старясь взять себя в руки.
Юрек ни на минуту не спускал с нее глаз.
— Отчего вы так разгневаны?
— Оттого… оттого, что чувствую свое бессилие. Меня впутали в какую-то…
— Вы эгоистка.
Мерилен ласково коснулась плеча Юрека:
— Извините. Я… я отвратительна. Я понимаю, что моя проблема смехотворна в сравнении с вашей.
— И в самом деле смехотворна. — Он тронул ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Но интересна. Вы не боитесь, а злитесь.
Она попыталась избежать его взгляда.
— Нет. Боюсь. Ужасно боюсь.
— Почему? Почему боитесь? — продолжал настаивать он. — Что-нибудь происходило с вами в эти последние дни? Был ли какой-нибудь признак, какое-нибудь событие, что-то необычное?
«Да, да!» — хотелось закричать Мерилен, но она решительно произнесла:
— Нет.
— Но вы очень встревожены.
— Еще бы.
— Вы и раньше были встревожены.
— Нет.
— Вы не привыкли лгать.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы что-то скрываете от меня?
— Но что я должна скрывать от вас?
— Не знаю.
Он отвернулся от нее, прошел к окну, откуда проникал слабый свет.
— Видите ли, я люблю Соню так сильно… Узнай я, что вы по той или иной причине, даже без всякой вины, действительно замешаны в этой истории, я тотчас убил бы вас.
Юрек повернулся и холодно, но без злобы взглянул на нее. В то же время он с трудом подавлял волнение, охватившее его.
— У меня нет проблем с законом, моралью, гуманностью. Я живу на острове, где существуют только те ценности, какие я сам создал для себя и какие, конечно же, не соответствуют общепринятым нормам.
— Я не могу допустить, чтобы вы разговаривали со мной подобным тоном, — сказала Мерилен.
— Вы извинились, я тоже приношу извинения. Я хотел только показать вам, насколько мне дорога Соня. Соня — это все, что у меня есть в жизни. Не ходите в полицию. Я не хочу терять свою дочь.
В дверь постучали.
— Войдите, Ева, — сказал Юрек и включил свет.
Девушка появилась на пороге, неся поднос с чаем.
— Станислав еще спит? — спросил отец.
— Нет. Я отнесла ему молоко с медом, — ответила Ева, наливая чай Мерилен.
— Садитесь с нами, Ева. Мисс Ванниш предложила мне… — улыбаясь, он жестом пригласил дочь присесть, — предложила мне один очень рискованный заказ. Я мог бы продать тысячу бутылок виски итальянским клиентам, но закон запрещает это. Что посоветуете, Ева?
— Если спрашиваете совета у меня, — ответила она, разливая чай по чашкам, — значит, вы уже приняли решение.
— Думаете, нарушу закон?
— Думаю, да, — улыбнулась Ева. — Не из-за денег, конечно. Деньги вас не интересуют.
— А вас интересуют?
Девушка кивнула, рассмеявшись.
Юрек выразительно посмотрел на Мерилен:
— Видите? Предательство проникло даже в этот дом.
Ева опять рассмеялась, а Мерилен старалась подыграть им, но с трудом скрывала волнение.
— Сахар? Лимон? Молоко? — поинтересовался Юрек.
Мерилен немного успокоилась.
— Спасибо. Только лимон.
— Ах, я опаздываю, — заметила Ева, взглянув на часы. — Мне надо сходить за покупками. Но когда же вернется Соня?
— Я уже сказал вам, что она будет ночевать у Гузманов, — спокойно ответил отец. — А обо мне не беспокойтесь. Я где-нибудь перекушу.
Зазвонил телефон, Юрек сразу же взял трубку:
— Алло? — и выслушал говорившего.
Он, казалось, был удивлен.
— Одну минутку, — произнес он и обратился к Мерилен: — Это вас, мисс.
— Меня? — Мерилен была изумлена.
— Английское посольство.
Мерилен поднялась. Ноги у нее дрожали.
— Посольство? Но я не… — Она, помрачнев, умолкла и подошла к телефону. — Алло? А, это вы?.. Как вы нашли… Хорошо, сейчас же приеду, — сказала она и положила трубку. Глаза ее были полны изумления.
— Многим ли вы говорили, что пошли сюда? — спросил Юрек, внимательно следя за выражением ее лица.
— Только моей коллеге по офису, — солгала Мерилен.
— Но звонил мужчина.
— Я просила ее ни в ком случае не звонить мне, но, видите, она дала телефон человеку, который разыскивает меня по одному делу. Извините, но мне действительно необходимо уйти. Это уже какое-то наваждение. — Она взяла свою сумку.
— Не допьете чай? — спросил Юрек.
— Нет, спасибо.
— Не стану задерживать вас.
— Мне очень жаль. Еще раз прошу извинить меня.
Юрек поднялся проводить ее. Когда они вышли в коридор, Мерилен взглянула на Еву, которая шла следом, и шепнула Юреку:
