Юрек погладил дочку по голове, приподнял ее лицо и увидел слезы.
— Плачешь… Нет, не надо… Ты уже большая и прекрасно знаешь, что слезы ничему не помогают.
Гаккет, Уэйн и Танкреди попытались скрыть смущение. Во взгляде Юрека была бесконечная нежность.
— Теперь, когда мы увиделись и я знаю, что с тобой все в порядке, иди домой. Ну, Соня. Я приду… скоро. — Он обратился к Коссини: — Отвези ее домой, прошу тебя. Ева займется ею.
— Конечно, граф… — ответил Коссини и тут же поправился: — Конечно, Юрек. Я позабочусь. — Он взял девочку за руку. — Пойдем, Соня.
Девочка посмотрела на отца:
— Хочешь, подожду тебя?
Юрек с улыбкой сделал отрицательный жест.
Держась с большим достоинством, Соня направилась к двери. На пороге обернулась и немного испуганно снова посмотрела на отца. Он ободряюще кивнул ей, и тогда она решилась выйти из комнаты вместе с Коссини.
У Юрека закружилась голова, и медсестра успела поддержать его за локоть. Гаккет подал ему стул. Опустившись на него, Юрек облегченно вздохнул, он явно успокоился и посмотрел на Уэйна:
— Вы задавали мне вопросы в эти трудные… моменты… Я помню все. Отвечу по порядку, потому что теперь мне больше незачем молчать.
Гаккет обратился к Танкреди:
— Полковник, мне кажется, у вас много дел в аэропорту. Не смею больше задерживать. Я подъеду к вам позже.
Танкреди сразу понял игру. Вместо ответа он молча кивнул и покинул комнату.
Гаккет сделал жест Меддоксу, и тот подошел к видеоаппаратуре, размещенной на столе.
— Извините, — сказал Юрек, с трудом дыша и чувствуя, что его вновь покидают силы.
Медсестра дала ему крепкого кофе и, повинуясь молчаливому приказу Уэйна, вышла.
— Мы не можем терять ни минуты, — обратился Уэйн к Юреку.
Меддокс включил видеокамеру на запись, и на экране появилось лицо поляка.
— Мое имя вам известно, — медленно заговорил Юрек. — Откуда я родом, тоже. На кого работаю? На себя, и все. — Он бросил пустой невыразительный взгляд на Уэйна. — Я не военный. Не киллер. И даже не сумасшедший. Я убил неизвестного мне человека в обмен на жизнь моей дочери. Не знаю, кто меня шантажировал и почему. Выбрали меня только потому, что у меня есть одна физическая особенность. Я вижу в темноте. Как кошка.
Уэйн вздрогнул и тотчас взглянул на Гаккета. Тот заметил:
— А еще потому, что ты отличный стрелок, не так ли?
— Как и многие из вас, полагаю.
— Как проник в аэропорт? — спросил Уэйн.
— С пассажирами последнего лондонского рейса.
— С ружьем?
— Да.
— Как удалось обмануть детектор? — спросил Гаккет.
— Если кто-нибудь не забрал, то в кармане пиджака, который остался в лондонском самолете, найдете инструкции, которые мне были переданы.
Уэйн сделал знак Меддоксу, тот бросился к телефону и набрал номер.
— Мне дали их у стойки английской компании, — продолжал Юрек. — В той же сумке лежало разобранное ружье.
Меддокс заговорил по телефону:
— Соедини меня с Финкером в Лондоне. Срочно.
Уэйн наставил на Юрека указательный палец:
— Ладно, объясни, как это было. В сумке лежало ружье, и ты прошел через контроль, а сигнал тревоги не прозвучал?
— Не знаю, что за систему они использовали, только в тот момент, когда я проходил досмотр, видеодетектор не работал.
— Видеодетектор? — переспросил Гаккет.
— Пока моя сумка двигалась на ленте транспортера, изображение на несколько секунд исказилось, затуманилось.
Уэйн обратился к Гаккету, что-то обдумывавшему:
— Как это понимать?
— Помехи. Подстанция или радарная установка, — ответил Гаккет. — Может быть, какое-то осложнение в аэропорту. Лучше проверить. — Он прошел к другому телефону.
Юрек между тем снова побледнел.
— Еще кофе? — предложил Уэйн.
— Двойной. Никак не могу…
Он закрыл глаза, откинувшись на спинку стула. Уэйн поспешил из комнаты, Мэддокс и Гаккет продолжали говорить по телефону:
— Алло? Финкер?.. Рейс Рим — Лондон вчера вечером… Да, тот самый… Обыскать самолет… Поищи пиджак… да, пиджак…
— Может быть, есть сообщник, — кричал Гаккет. — Электричество или радар, не знаю… Подними всех ребят… Кровь из носу…
Уэйн вернулся с чашкой кофе и подал Юреку, который, похоже, немного пришел в себя.
— Держись, Рудинский, уже дошли до детектора. Разве ты не был одет стюардом?
Юрек покачал головой:
— Нет, эту форму я получил в английском самолете. Мне дала ее стюардесса.
— Как зовут?
— Не знаю. Никогда раньше не видел. Блондинка.
Уэйн щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание Меддокса, все еще говорившего но телефону. Тот знаком дал понять, что все понял, и продолжил разговор:
— Подожди, Финкер. Задержи всех стюардесс… Отправь сюда ту, которая с одеждой… Она нужна нам тут как можно быстрее…
Гаккет вернулся к Юреку и сел верхом на стул.
— Как ты общался с похитителями дочери?
— Через посредника.
— Кто это?
— Их послания мне передавала секретарь английского посольства.
Уэйн побледнел.
— Как ее зовут?
— Мерилен Ванниш.
— Мерилен Ванниш, — в волнении повторил Уэйн.
Гаккет посмотрел на него:
— Ты ее знаешь?
Потемнев лицом, Уэйн кивнул:
— Конечно знаю. И еще как.
Следуя указаниям служителя, Контатти поставил свой «фиат» в третьем ряду, обошел машину и, как всегда любезно, открыл дверцу Мерилен. Без макияжа, в платке, скрывавшем волосы, в темных очках, она была практически неузнаваема. Смешавшись с прохожими, они перешли улицу и направились на телефонный переговорный пункт.
Мерилен сразу прошла в кабину, а Контатти — к окошку международных переговоров и сделал заказ, написав на бланке нужный номер:
— Соедините меня, пожалуйста, с этим номером в Лондоне.
— Кабина два, проходите, пожалуйста.
Контатти отправился к нужной кабине. Проходя мимо Мерилен, он заметил, что она заканчивает набирать номер, улыбнулся ей и прошел дальше.
Мерилен приоткрыла дверь, убедилась, что Контатти уже далеко, и торопливо заговорила в трубку:
— Джованна, это я, Мерилен Ванниш. Звоню по поводу того пакета, который послала тебе. Да, тот самый. Оставь его у себя. Надеюсь, что смогу скоро сама приехать за ним. Но если до послезавтра не появлюсь, то отнеси в посольство, как договорились…
