— Знаю одного подходящего типа. Жадный идиот, однако можно доверять. Работает в мастерской по разборке старых машин. Для связи с вами мне нужен посредник. Но не он.
— Тогда Ванниш.
— Я уже думал об этом. Это верно, идеально подходит. И она нужна только для того, чтобы направить следствие по ложному следу…
— Но мы ведь не можем вовлечь в нашу операцию полмира.
— Подробнее вводить ее в курс дела — немалый риск. Ситуация может усложниться.
— Для нее. Но не для дела, — холодно заметил Шабе.
— Используйте письменные послания, пусть они остаются как доказательства. И будь осторожен с телефоном — мой будет прослушиваться. Сделай так, чтобы хотя бы один звонок ко мне прозвучал в каком-нибудь общественном месте, в баре, ресторане, где есть свидетели.
— А как пройдешь в аэропорт? — спросил Шабе.
— Там будет, конечно, особый контроль. Но мы ведь в Риме, где исключений всегда больше правил. Я знаю людей оттуда.
— А о детекторе подумал?
— Сильная наводка от радара может на какое-то время исказить изображение на контрольном мониторе. Запомни это имя: Томмазо Ланци. Контрабанда, красивая жизнь, долги, женщины. За деньги сделает все, что попросишь. Войду как пассажир на последний рейс в Лондон. Знаю одну стюардессу. Кэрол Декстер. Когда свободна, проститутка по вызову, контрабанда… Пригрози, если понадобится.
Они сели на скамью под деревом. Шабе внимательно посмотрел на Юрека. Старик был весьма озабочен.
— Думаешь, выдержишь все это?
Юрек кивнул:
— Другого выхода нет.
— Насколько все это реально?
— Вполне реально, если не допустите ошибок.
Глаза старика сузились, превратившись в щелочки. Глядя вдаль, он спросил:
— А что потом будем делать с нашими… помощниками?
— Спецслужбы всех вычислят, это несомненно, — ответил Юрек. — Я сам, когда меня возьмут, вынужден буду дать им кое-какую необходимую информацию, чтобы мне поверили. И некоторые из них меня знают.
— Для нас это числа. Давай решим. Номер один?
— О номере один поговорим в последнюю очередь.
— Как хочешь. Тогда начни с номера два — похититель.
Указательным пальцем Юрек изобразил в воздухе крест.
— Убрать.
Шабе согласно кивнул.
— Номер три — офицер карабинеров.
— Он нам, конечно, нужен живой.
— Номер четыре — громила, который будет бить тебя.
— Решай сам. В зависимости от того, как поведет себя, — сказал Юрек. — Лучше, если останется в живых.
— Номер пять — техник, работающий с радаром.
— Убрать.
— Номер шесть — стюардесса.
— Убрать.
— Остается только номер один — Мерилен Ванниш.
Юрек ответил не сразу:
— Не знаю, как быть.
— Но ты же сам захотел ввести ее в игру.
— Понимаю. Она работает в английском посольстве. Любовница Уэйна. Похоже, это не случайно. Идеальная пешка, — сказал Юрек, продолжая размышлять. — Мертвая, она дает нам преимущества: определенно создает впечатление, будто в этом деле есть английский след. Но если используем ее для похищения, то лучше, чтобы осталась жива, так как стала бы бесценным свидетелем.
— Если только не догадается о нашей игре или если мы сами, чтобы поменьше рисковать, не намекнем ей, в чем дело.
— Каким образом?
— Сообщим, к примеру, прежде чем узнает Уэйн, что убит не Форст, а Хаген, — объяснил Шабе. — В таком случае, если она вела двойную игру, ей придется раскрыться. Но тогда судьба ее предрешена, это ясно.
Сидя в кресле в просторной гостиной на вилле, Юрек закончил свой рассказ. Мерилен, слушавшая его стоя, принялась ходить по комнате, стараясь унять волнение. На самом деле она держалась весьма хладнокровно, словно речь шла вовсе не о ней, а о ком-то совершенно постороннем.
— И таким образом Шабе сам решил сообщить мне, что ты стрелял в американца. — И она тотчас сама же ответила на свой вопрос: — Да. И мне пришлось признаться, что я собрала досье на Контатти. Но этого мало. Старик предал тебя, он хотел, чтобы я узнала всю правду о тебе, что ты один из них, и таким образом бесповоротно приговорил меня к смерти.
За внешним спокойствием Юрека трудно было угадать его чувства.
— Он хотел обезопасить себя от человеческой слабости — моей и в еще большей мере от… любви, которая в его смертельном ремесле равнозначна слабости. Он полагал, что, если б я помог тебе бежать, ты могла бы выдать меня и провалить всю операцию. По его логике ты должна умереть.
— И кто должен убить меня? Он? Или ты? Конечно ты. Тебе заплатили за убийство.
Юрек не ответил. Он поднялся и прошел к бару, наполнил рюмки водкой и минеральной водой.
— Выпьем… по моему рецепту?
— Напьемся как следует, и тогда все будет проще, не так ли?
Юрек выпил водку и минеральную воду.
— Мы договорились о встрече в случае чрезвычайных обстоятельств в Боски, в местечке неподалеку от автострады…
— Вы настолько не сомневались, что тебя отпустят?
— Это было самое логичное решение, — ответил Юрек. — Шабе приехал за мной, и это означало, что произошло что-то серьезное, касавшееся тебя. Он оставил мне машину, пистолет и план, как найти деревенский дом…
— И ты приехал, убил, словно собаку, этого глупого великана и нацелил пистолет на Контатти, своего хозяина, чтобы обмануть меня, чтобы заставить меня говорить… Потом должна была наступить моя очередь… Но тебе пришлось отказаться от своего намерения: ты понял, что я спрятала компрометирующие документы. Только ты мог заполучить их… потому что у нас с тобой были… особые отношения… и Контатти это знает. Ладно, так вот теперь ты получил все, что хотел, а я совершенно беззащитна.
Мерилен отпила глоток водки и на какое-то мгновение была словно оглушена ею, потом пришла в себя и с вызовом заговорила:
— Почему Шабе думал, будто у тебя не хватит смелости убить меня?
— Старик никому не доверяет.
Мерилен продолжала, игнорируя его ответ:
— Потому что я тебе нравлюсь? Потому что ты, может быть, любишь меня?
— Больше, чем тебя, я люблю… квадратуру круга.
Мерилен решила, что поняла его мысль:
