— Потому как мина у тебя исключительно глупая, братец, а таращишься ты на нас так, словно у нас рога и хвосты выросли. А может, ведьмака испугался? А? Или, думаешь, начался сезон охоты на низушков? Может…
— Прекрати, — не выдержал Геральт, подходя к столу. — Прости, дружище. Лютик сегодня перенес тяжелую личную трагедию и еще не оправился. Вот и пытается шуткой прикрыть печаль, угнетение и стыд.
— Не говорите. — Низушек втянул наконец содержимое ложки. — Сам угадаю. Любезная Веспуля звезданула его по кумполу горшком и выперла наконец взашей? Так, Лютик?
— Я не разговариваю на деликатные темы с личностями, кои сами жрут и пьют, а друзей заставляют стоять, — проговорил трубадур и тут же, не ожидая приглашения, уселся. Низушек зачерпнул ложку похлебки и слизнул свисающие с нее нитки сыра.
— Что правда, то правда, — угрюмо произнес он. — Приглашаю, куда ж деваться. Присаживайтесь и… чем хата богата. Отведайте луковой похлебки.
— В принципе–то, я так рано не ем, — задрал нос Лютик. — Но уж, так и быть, уважу. Только не на пустой желудок. Эй, хозяин! Пива, любезный, да живо!
Девушка с красивой толстой косой, свисающей до ягодиц, принесла тарелки с похлебкой и кубки. Геральт, приглядевшись к ее кругленькой, покрытой пушком мордашке, отметил для себя, что у нее были бы вполне приличные губки, если б она помнила о том, что ротик надобно хоть иногда прикрывать.
— Дриада лесная! — воскликнул Лютик, хватая руку девушки и целуя ее в ладошку. — Сильфида! Волшебница! Божественное создание с глазами, словно васильковые озера! Прелестная, как утренняя заря, а форма губ твоих, возбуждающе приоткрытых…
— Дайте ему пива, быстренько, — простонал Даинти Бибервельт. — Не то случится несчастье.
— Не случится, не случится, — заверил бард. — Правда, Геральт? На всем белом свете не найти более спокойных людей, нежели мы двое. Я, милсдарь купец, поэт и музыкант, а музыка умягчает обычаи. А наличествующий здесь, в эркере, ведьмак вообще опасен исключительно для чудищ, чудовищ и уродцев. Познакомься: Геральт из Ривии, гроза упырей, упыриц, упырих, оборотней и всяческой мерзопакостности. Небось слышал о Геральте, Даинти?
— Слышал. — Низушек подозрительно глянул на ведьмака. — Ну и что?.. Что поделываете в Новиграде, милсдарь Геральт? Неужто туточки появились какие–нибудь страшные монстры? Вас… хм–хм… наняли?
— Нет, — улыбнулся ведьмак, — я на отдыхе.
— О! — произнес Даинти, нервно перебирая волосатыми ногами, на пол–локтя не достающими до пола. — Это славно…
— Что — славно? — Лютик проглотил ложку похлебки и запил пивом. — Не хочешь поддержать нас, Бибервельт? В увеселениях, разумеется. Ишь, как все славно складывается. Здесь, в «Наконечнике Пики», мы намерены подвыпить. А потом планируем забежать в «Пассифлору» — это очень дорогой и приличный бордель, на простом языке «Страстоцветом» именуемый, где можно пригласить полуэльфку, а если повезет, то и чистокровку. Однако нам нужен спонсор.
— Кто–кто?
— Ну тот, кто будет платить.
— Так я и думал, — буркнул Даинти. — Сожалею. Во–первых, у меня деловая торговая встреча. Во–вторых, нет средств на оплату подобных увеселений. В–третьих, в «Страстоцвет» пускают только людей.
— А мы кто — совы сычные, или как там? Ах да, понимаю. Туда не пускают низушков. Это верно. Ты прав, Даинти. Здесь Новиград. Столица мира.
— Да, — произнес низушек, не отрываясь от ведьмака и странно кривя губы. — Ну так я уж пойду. Я договорился…
Дверь эркера с грохотом отворилась, и в комнату влетел… Даинти Бибервельт.
— О боги! — взвизгнул Лютик.
Низушек, появившийся в дверях, ничем не отличался от низушка, сидящего за столом, если не считать, что за столом сидел чистый, а в дверях стоял грязный, побитый и помятый.
— Вот где ты, сучий хвост! — рявкнул грязный низушек, кидаясь к столу. — Ах ты, ворюга!
Его чистый близнец вскочил, опрокинув табурет и свалив со стола посуду. Геральт отреагировал автоматически и молниеносно: схватив со скамьи меч в ножнах, он съездил Бибервельту по загривку тяжелым ремнем. Низушек рухнул на пол, скуксился, юркнул меж ног Лютика и на четвереньках почимчиковал к выходу, при этом его руки и ноги вдруг вытянулись, словно лапки паука. Увидев это, грязный Даинти Бибервельт разразился бранью, взвыл и отскочил, с грохотом врезавшись спиной в деревянную перегородку. Геральт кинул ножны, пинком отбросил с дороги стул и рванулся в погоню. Чистый Даинти Бибервельт кузнечиком перескочил порог эркера, влетел в общую залу, натолкнулся на девицу с полураскрытым ртом. Увидев его длинные лапы и карикатурно расплывшуюся физиономию, девушка разинула рот на всю возможную ширину и издала пронизывающий уши вопль. Геральт, воспользовавшись потерей темпа, вызванной соударением Лжедаинти с девушкой, догнал его на середине залы и ловким пинком в колено повалил на пол.
— Не рыпайся, братишечка, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, приставив к монстру острие меча. — Не рыпайся.
— Что тут творится? — зарычал трактирщик, подбегая с черенком от лопаты в руке. — Что еще за фокусы? Стража! Дэчка, жми за стражей!
— Не–е–е! — взвыло существо, прижимаясь к полу и еще больше деформируясь. — Смилуйтесь, не–е–е!
— Никакой стражи! — поддержал его грязный низушек, вылетая из эркера. — Держи девчонку, Лютик!
Трубадур схватил верещащую Дэчку, невзирая на спешку, старательно выбирая места. Дэчка запищала и осела на пол у его ног.
— Спокойно, хозяин, — с трудом выговорил Даинти, — это дело личное, не надо стражи. Я покрою ущерб.
— Нет никакого ущерба, — трезво проговорил трактирщик, осматривая залу.
— Но будет, — скрежетнул толстенький низушек. — Потому как сейчас я стану его бить. И еще как! Я стану бить его жестоко, долго и страстно, и тогда он тут все раздолбает.
Распластавшаяся на полу длиннолапая карикатура на Даинти Бибервельта жалостливо захрипела.
— Ничего подобного, — проговорил холодно трактирщик, прищурившись и слегка приподняв черенок. — Бейте его сколь влезет на улице или во дворе, господин низушек. Потому как это… это же прямо–таки уродец какой–то!
— Хозяин, — спокойно произнес Геральт, не ослабляя нажатия клинка на шею уродца. — Главное — не волноваться. Никто ничего не разобьет, не будет никакого ущерба. Мы владеем ситуацией. Я — ведьмак, а уродец, как видите, у меня в руках. Однако, поскольку это действительно похоже на личные отношения, мы спокойно выясним их в эркере. Отпусти девушку, Лютик, и иди сюда. У меня в сумке лежит серебряная цепочка. Вынь ее и как следует стяни лапы этому типу. В локтях, за спиной. Не шевелись, братишечка.
Существо тоненько заскулило.
— Порядок, Геральт, — сказал Лютик. — Связал. Пошли в эркер. А вы, хозяин, чего стоите? Я же заказывал пиво. А уж если я заказываю пиво, то его должно подавать до тех пор, пока я не крикну: «Воды!»
