— Ты, чертова идиотка! — крикнул ведьмак, приближаясь к дриаде.
Браэнн ловко вытянула из колчана вторую стрелу.
— Ты же могла ее убить!
— Это Брокилон! — гордо проговорила она.
— А это ребенок!
— Ну и что?
Он взглянул на стрелу. На ней были полосатые перья из маховых крыльев фазанихи, покрашенные желтым в отваре коры. Он не произнес ни слова. Повернулся и быстро пошел в лес.
Девочка лежала под деревом, съежившись, осторожно приподняв голову и глядя на стрелу, торчащую в стволе. Услышав его шаги, она вскочила, но он, прыгнув, поймал ее и схватил за красный капюшон курточки. Она повернула голову и взглянула на него, потом на руку, державшую капюшон. Он отпустил ее.
— Почему ты убежала?
— А тебе–то что? — хлюпнула она носом. — Оставь меня, ты… ты…
— Глупая девчонка, — зло зашипел он. — Это Брокилон. Тебе мало сороконожки? Одна ты в здешнем лесу не дотянешь и до утра. Ты еще не поняла?
— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула она. — Ты, холоп, ты… Я — княжна, не думай! Понял?
— Ты глупая малявка.
— Я княжна!
— Княжны одни по лесу не гуляют. У княжон бывают чистые носы.
— Я велю отрубить тебе голову! И ей тоже! — Девочка вытерла нос ладонью и враждебно взглянула на подходившую дриаду. Браэнн рассмеялась.
— Ну хорошо, хватит вопить, — прервал ведьмак. — Почему ты убежала, княжна? И куда? И чего боишься?
Она молчала, потягивая носом.
— Ну ладно, твое дело, — он подмигнул дриаде. — Мы пошли. Хочешь остаться в лесу одна — твоя воля. Но в другой раз, когда на тебя нападет игерн, не ори. Княжнам это не подобает. Княжны умирают, даже не пикнув, предварительно, конечно, вытерев нос дочиста. Пошли, Браэнн. Прощай, ваше высочество.
— По… погоди…
— Ну?
— Я пойду с вами.
— Ты окажешь нам великую честь. Верно, Браэнн?
— Но ведь ты не отведешь меня обратно к Кистрину. Клянешься?
— Кто такой… — начал он. — А, черт! Кистрин? Князь Кистрин? Сын короля Эрвилла из Вердэна?
Девочка надула маленькие губки, шмыгнула носом и отвернулась.
— Хватит играться, — угрюмо бросила Браэнн. — Идем.
— Сейчас, сейчас, — выпрямился ведьмак и глянул на дриаду сверху. — Планы немного меняются, прекрасная моя лучница.
— Чего? — подняла брови Браэнн.
— Госпожа Эитнэ подождет. Надо отвести девчонку домой. В Вердэн.
Дриада прищурилась и потянулась к колчану.
— Никуда вы не пойдете. Ни ты, ни она.
— Осторожней, Браэнн, — скверно усмехнувшись, сказал ведьмак. — Я не мальчик, которому ты вчера из засады всадила стрелу в глаз. Я умею защищаться.
— Bloede arss! — прошипела она, поднимая лук. — Ты идешь в Duen Canell, она тоже! Не в Вердэн!
— Нет! Не в Вердэн! — Пепельноволосая девочка прильнула к дриаде, прижалась к ее худенькому бедру. — Я с тобой! А он пусть идет в Вердэн один, к глупому Кистрину, если ему так хочется!
Браэнн даже не взглянула на нее. Она не сводила глаз с Геральта, но лук опустила.
— ’Ss turd! — сплюнула она ему под ноги. — Да! А, иди куда глаза глядят! Посмотрим, сумеешь ли. Сдохнешь, прежде чем выберешься из Брокилона.
«Она права, — подумал Геральт. — Шансов никаких. Без нее и из Брокилона не выйду, и до Дуэн Канэлли не дойду. Что делать, посмотрим, может, удастся убедить Эитнэ».
— Ну Браэнн, — проговорил он примирительно и улыбнулся. — Не злись, красавица. Хорошо, пусть будет по–твоему. Пошли вместе в Дуэн Канэлль. К госпоже Эитнэ.
Дриада буркнула что–то себе под нос и сняла стрелу с тетивы.
— Тогда пошли, — сказала она, поправляя повязку на волосах. — Много времени потеряли.
— О–о–о, — простонала девочка, сделав шаг.
— В чем дело?
— Что–то… с ногой.
— Погоди, Браэнн! Иди, малышня, возьму на плечи.
Она была тепленькая и пахла мокрым воробушком.
— Как тебя зовут–то, княжна? Запамятовал.
— Цири.
— А где твои владения, позволь спросить?
— Не скажу, — буркнула она. — Не скажу, и все тут.
— Ну что ж, переживу. Не вертись и не чихай мне в ухо. Что ты делаешь в Брокилоне? Потерялась? Заблудилась?
— Как же! Я никогда не блужу… блудю…
— Не вертись. Сбежала от Кистрина? Из замка Настрог? До или после обручения?
— Откуда ты знаешь? — Она снова чихнула.
— Я, понимаешь ли, невероятно умный. Почему убежала именно в Брокилон? Что, не было направлений побезопасней?
— Глупый конь понес.
— Лжешь, княжна. При твоей–то фигуре ты могла забраться самое большее на кота. К тому же ласкового.
— Ехал Марк. Оруженосец рыцаря Воймира. А в лесу конь упал и сломал ногу. И мы потерялись.
— Ты же сказала, что с тобой такого не случается.
— Так ведь заблудился же он, а не я. Был туман. И мы потерялись.
«Потерялись, — подумал Геральт. — Бедный оруженосец рыцаря Воймира, которому выпало счастье наткнуться на Браэнн и ее спутниц. Сопляк, вероятно, не знающий женщин, помогает сбежать зеленоглазой соплячке, потому что наслушался рыцарских россказней о девицах, принуждаемых к замужеству. Помогает бежать для того, чтобы пасть от крашеной стрелы дриады, вероятно, не знавшей мужчин. Но уже умеющей убивать».
— Я спросил, ты сбежала из замка Настрог до или после обручения?
— Сбежала, и все тут, тебе–то какое дело, — проворчала Цири. — Бабушка сказала, что я должна туда поехать и познакомиться с этим Кистрином. Только познакомиться. А его отец, этот брюхатый король…
— Эрвилл…
— …сразу: обручаться — и точка. А я его не хочу. Этого Кистрина. Бабушка сказала…
— Так тебе противен князь Кистрин?
— Я не хочу его, — гордо сообщила Цири, музыкально потянув носом. — Он толстый, глупый и у него скверно пахнет изо рта. Прежде чем я туда поехала, мне показали портретик. А на портретике он толстым не был. Не хочу я такого мужа. И вообще — не хочу я никакого мужа.
— Цири, — неуверенно проговорил ведьмак, — Кистрин еще ребенок, как и ты. Через несколько лет из него может получиться вполне приятный юноша.
— Ну так пусть мне пришлют другой портретик через несколько лет, — фыркнула она. — И ему тоже. Потому как он сказал мне, что на портрете, который ему показали, я была гораздо красивее. И признался, что любит Альвину, фрейлину двора, и хочет быть ее рыцарем. Видишь? Он меня не хочет, и я его не хочу. Так зачем же обручаться?
