— Садись, Ольсен. — Геральт освободил место на канатах. — Нервная у тебя, погляжу, работенка.
— У меня она уже в печенках сидит. — Таможенник вздохнул, отхлебнул из бурдючка, вытер усы. — Брошу к чертовой матери, вернусь в Аэдирн. Я, потомственный венгербержец, потащился за сестрой и шурином в Реданию, а теперь возвращаюсь. Знаешь, Геральт, думаю записаться в армию. Король Демавенд вроде бы объявил набор в специальные войска. Полгода учебы в лагере, а уж потом пойдет деньга в три раза больше, чем я тут получаю, даже вместе со взятками. Пересолен твой налим.
— Слышал я о том специальном войске, — подтвердил Гладыш. — Это супротив белок задумано, потому как со скотоельскими бригадами легулярное войско не управляется. Охотнее всего туда принимают, я слышал, полуэльфов. Но тот лагерь, где их воевать учат, это навроде, понимаешь, истинного пекла. Оттедова половина на половину выходят, одни на жалованье, другие на жальник. Ногами вперед.
— Так надо, — сказал таможенник. — Специальные войска, шкипер, это тебе не хухры–мухры! Это не засратые щитоносцы, которым важно только знать, каким концом пика колет. Специальное войско должно уметь биться!
— Такой уж ты суровый вояка, Ольсен? А белок не боисся? Что тебе задницу стрелами утыкают?
— И–эх! Я небось тоже знаю, как тетиву натягивать. Уж воевал с Нильфгаардом, так что мне эльфы? Тьфу!
— Говорят, — вздрогнул Гладыш, — ежели кто живьем в руки попадет энтим скотоелям… Так лучше б ему не родиться. Замучают вусмерть.
— А, заткнись, шкипер. Плетешь, как баба какая, невесть чего. Война есть война. То ты врагу, то он тебе пинка под зад даст. Наши пойманных эльфов тоже не шибко жалуют.
— Тактика террора. — Линус Питт выкинул за борт голову и хребет налима. — Насилие порождает насилие. Ненависть поселилась в сердцах… и отравила кровь побратима…
— Чего–чего? — скривился Ольсен. — Балакайте по–людски…
— Тяжкие времена настали.
— Это уж точно, — подтвердил Гладыш. — Не иначе, понимаешь, большая война будет. Вороны кажный день густо по небу летают, похоже, падаль им уже видится. А прорицательница Итлина конец света предрекла. Белый, говорит, Свет придет, а за ним, понимаешь, Белый Хлад. Либо наоборот, забыл, как там было. А людишки треплются, мол, были уже знаки на небе…
— Ты лучше на фарватер гляди, шкипер, чем на небо–то зыриться, а то, глядь, на мели заползет твой корабль, не приведи Господи. Ну вот и Оксенфурт. Гляньте–ка, уже Бочку видно!
Туман явно поредел, так что стали видны на правом берегу поля и участок акведука.
— Это, милостивые государи, экспериментальная установка для очистки стоков, — похвалился магистр бакалавр, отказавшись от очередного глотка водки. — Великий прогресс науки, огромное достижение академии. Мы отремонтировали бывший эльфов акведук, каналы и отстойник, уже очищаем стоки со всего университета, городка, ближних сел и ферм. То, что вы называете Бочкой, и есть отстойник. Огромный успех науки…
— Головы ниже, головы… — бросил Ольсен, прячась за фальшбортом. — В прошлом годе, когда эта штуковина взорвалась, так говно занесло аж до Журавлиной Кущи.
Барка вошла в протоку между островами, приземистая башня и акведук скрылись в тумане. Все облегченно вздохнули.
— Ты плывешь по Оксенфуртскому рукаву, Гладыш? — спросил Ольсен.
— Сначала заверну в Грабовую Бухту. За рыботорговцами и купцами с темерской стороны.
— Хм, — почесал шею таможенник. — В бухту… Слушай–ка, Геральт, у тебя, случайно, нет ли каких конфликтов с темерцами?
— А что? Кто–то обо мне выспрашивал?
— В том–то и дело. Я, понимаешь, не забыл твоей просьбы вылавливать таких, что тобой любопытствуют. Так вот, выпытывала о тебе темерская стража. Мне о том донесли темерские таможенники, у меня с ними дружба. Чем–то тут, Геральт, попахивает.
— От воды? — забеспокоился Линус Питт, оглянувшись на акведук и «колоссальный успех науки».
— От того говнюка? — ткнул Гладыш пальцем в Эверетта, постоянно вертевшегося поблизости.
— Я не о том, — поморщился таможенник. — Послушай, Геральт, темерские таможники говорили, что стражники задавали странные вопросы. Они знают, что ты плаваешь на барках Малатиуса и Грока. Пытали, в одиночку ли. Не возишь ли с собой… А, черт, только не смейся! Их интересовала какая–то несовершеннолетняя девчонка, которую якобы видывали в твоем обществе.
Гладыш захохотал. Линус Питт глянул на ведьмака полным неприязни взглядом, каким и полагается смотреть на седовласых мужчин, заинтересовавших закон склонностью к несовершеннолетним девочкам.
— Поэтому, — откашлялся Ольсен, — таможники посчитали, что скорее всего это частные сыщики. Личные счеты, в которые кто–то впутывает стражу. Вроде бы… Ну, семья девчонки или жених. Ну, таможники попробовали выяснить, кто за этим стоит. И выяснили… Какой–то дворянин вроде бы, языкастый, не бедный и не скупой, велящий именовать себя… Риенсом… или вроде того. На левой щеке у него красное пятно вроде ожога. Знаешь такого?
Геральт встал.
— Гладыш, я сойду в Грабовой Бухте.
— Чего это? А как же чудище?
— Это ваши заботы.
— Кстати о заботах, — прервал Ольсен, — глянь–ка на правый борт. Легки на помине.
Из–за острова, из быстро поднимающегося тумана возник баркас, на мачте которого лениво трепыхался черный флаг, украшенный серебряными лилиями. Экипаж судна состоял из нескольких человек в островерхих шапках темерских стражников.
Геральт быстро схватился за сумку, вытащил оба письма — от Цири и от Йеннифэр. Скоренько порвал их на мелкие кусочки и выкинул в реку. Таможенник молча наблюдал за ним.
— Что ты творишь, позволь узнать?
— Не позволю. Гладыш, присмотри за моей лошадью.
— Ты хочешь… — поморщился Ольсен. — Ты намерен…
— Мое дело, что я намерен… Не вмешивайся, не то случится пограничный инцидент. Они плывут под темерским флагом.
— Трахал я их флаг. — Таможенник передвинул корд поудобнее, протер рукавом эмалированную пластинку на груди с изображением орла на красном поле. — Если я на палубе и занят досмотром, значит, здесь Редания. Я не позволю…
— Ольсен, — схватил его за рукав ведьмак, — не вмешивайся, прошу тебя. Того, обожженного, на баркасе нет. А мне необходимо знать, кто он таков и чего хочет. Мне необходимо с ним встретиться.
— Хочешь, чтоб в колодки заковали? Не дури! Если это личные счеты, месть по частному поручению, то сразу же за островом, на Глубине, полетишь за борт с якорем на шее. Встретишься с раками на дне!
— Это темерская стража, не бандиты!
— Да? Ты только глянь на их морды! Впрочем, я мигом узнаю, кто они такие в натуре. Увидишь.
Баркас быстро подошел и пристал к борту барки. Один из стражников бросил канат, другой зацепил релинг багром.
