Ведьмак молчал.
Чародейка тихонько кашлянула и сказала:
— Прости.
Он приподнялся на локте, наклонился, поцеловал ее. Она резко пошевелилась, обняла его.
— Скажи что–нибудь.
— Я не хочу тебя потерять, Йен.
— Но я же твоя.
— Эта ночь кончится.
— Всему на свете приходит конец…
«Нет, — подумал он. — Не хочу так. Я устал. Я слишком устал, чтобы спокойно принять перспективу концов, становящихся началами, с которых надо все начинать заново. Я хотел бы…»
— Помолчи. — Она быстро положила пальцы ему на губы. — Не говори, чего бы ты хотел и о чем мечтаешь. Ведь может оказаться, что я не сумею исполнить твоих желаний. А это причинит мне боль.
— А чего хочешь ты, Йен? О чем мечтаешь?
— Только о досягаемом.
— А как же я?
— Ты уже мой.
Он долго молчал. И дождался той минуты, когда она прервала молчание.
— Геральт?
— Ммм?..
— Люби меня. Ну пожалуйста…
Когда Геральт пришел в себя, луна по–прежнему была на своем месте. Яростно бренчали цикады, словно и они безумием и исступленностью стремились перебороть беспокойство и страх. Из ближайшего окна в левом крыле Аретузы кто–то, кто не мог уснуть, кричал и бранился, требуя тишины. Из окна с другой стороны какой–то обладатель артистической души бурно аплодировал и поздравлял с успехом…
— Ох, Йен… — укоризненно шепнул ведьмак.
— Была причина… — Она поцеловала его, потом прижалась щекой к подушке. — У меня был повод кричать. Вот я и кричала. Этого нельзя глушить в себе, это нездорово и противоестественно. Обними меня, если можешь.
Глава 4
Телепорт Лара , или Портал Бенавента , названный так по имени обнаружившего его чародея, расположен на верхнем этаже Башни Чайки на острове Танедд. Стационарный, спорадически активный. Принципы функционирования — неизвестны. Назначение — неизвестно, вероятнее всего, искажено в результате самораспада; при активации не исключены многочисленные разветвления либо разбросы.
ВНИМАНИЕ: телепорт действует хаотично и смертельно опасен. Эксперименты категорически запрещены. В Башне Чайки и вблизи нее не разрешается применять магию. В особенности телепортационную. В виде исключения Капитул рассматривает запросы на вход в Тор Лара и осмотр телепортала. Заявления надлежит обосновать началом исследовательских работ и специализацией в соответствующей области.
Библиография: Джеоффрей Монк. «Магия Старшего Народа»; Иммануэль Бенавент. «Портал в Тор Лара»; Нина Фиораванти. «Теория и практика телепортации»; Рансант Альваро. «Врата тайны».
Перечень запрещенных артефактов; Ars Magica, изд. LVIII
Вначале был только пульсирующий, мерцающий хаос и каскад образов, вихрь, полная звуков и голосов бездна. Цири видела уходящую в небо башню, на крыше которой плясали молнии. Слышала крик хищной птицы и сама была этой птицей, мчащейся с огромной скоростью, а под нею бушевало море. Она видела маленькую тряпичную куколку и неожиданно сама становилась этой куколкой, а вокруг клубилась тьма, гудящая, звенящая стрекотом цикад. Цири видела гигантского черно–белого кота и тут же становилась этим котом, а вокруг нее был мрачный дом, потемневшие панели, аромат свечей и старых книг. Она слышала, как несколько раз произнесли ее имя, видела серебряных лососей, перепрыгивающих через водопады, слышала шум дождя, барабанящего по листьям. А потом услышала странный, протяжный крик Йеннифэр. Этот–то крик и разбудил ее, вырвал из бездны безвременья и хаоса.
Теперь, тщетно пытаясь вспомнить сон, она уже слышала только тихие звуки лютни и флейты, гул тамбурина, пение и смех. Лютик и несколько случайно встретившихся вагантов все еще веселились в комнате в конце коридора.
В окно проник лунный лучик, развеяв мрак, и комнатка в Локсии сразу стала походить на место из сна. Цири откинула простыню. Она вспотела, волосы прилипли ко лбу. Вечером она долго не могла уснуть — не хватало воздуха, хоть окно было отворено настежь. Она знала почему. Выходя с Геральтом, Йеннифэр укрыла комнату магической защитой. Якобы для того, чтобы никто не мог войти, но Цири подозревала, что скорее всего Йеннифэр не хотела, чтобы выходила она. Ее попросту арестовали. Йеннифэр, хоть и явно радовалась встрече с Геральтом, еще не забыла и не простила ей самовольную и дурацкую эскападу в Хирунд, благодаря которой, вообще–то говоря, их встреча и состоялась.
Самое ее встреча с Геральтом разочаровала и наполнила грустью. Ведьмак был немногословен, сдержан, неспокоен и явно неоткровенен. Их беседы обрывались, увязали в неоконченных, прерванных на полуслове фразах и вопросах. Глаза и мысли ведьмака убегали от нее и уходили далеко–далеко. Цири знала, куда именно.
Из комнатки в конце коридора долетало одинокое тихое пение Лютика, музыка лютни, шуршащая как ручеек по камням. Она узнала мелодию, которую бард слагал несколько дней. Баллада — Лютик хвастался этим не раз — носила название «Неуловимая» и должна была принести автору победу на ежегодном турнире бардов, проходившем поздней осенью в замке Вартбург. Цири вслушалась в слова:
Ты плывешь над мокрыми крышами —
С мятным дождиком заодно.
Меж кувшинками светло–рыжими
Ты ныряешь, ныряешь… Но
(Не шути над мечтой моею)
Я пойму тебя все равно,
О, конечно, если успею…
[2]
Цокали копыта, наездники распарывали галопом ночь, на горизонте небо полыхало заревами пожаров. Хищная птица заскрипела и раскинула крылья, устремляясь в полет. Цири снова погрузилась в сон, слыша, как кто–то произносит ее имя. То это был Геральт, то Йеннифэр, то Трисс Меригольд, наконец — причем несколько раз, — незнакомая худощавая светловолосая грустная девушка, смотрящая с оправленной в рог и латунь миниатюры.
Потом она увидела черно–белого кота, а мгновение спустя уже опять была этим котом, смотрела его глазами. Кругом — чужой, мрачный дом. Она видела большие шкафы, забитые книгами, освещенный несколькими свечами пюпитр, около него двух склонившихся над свитками мужчин. Один кашлял и вытирал губы платком. Другой, карлик с огромной головой, сидел в кресле на колесах. У него не было обеих ног.
* * *
— Невероятно… — вздохнул Фэнн, пробегая глазами истлевший пергамент. — Где ты взял эти документы?
— Не поверишь, если скажу, — раскашлялся Кодрингер. — Теперь ты понял, кто такая в действительности Цирилла, княжна Цинтры? Дитя Старшей Крови… Последний отпрыск этого проклятого древа ненависти! Последняя ветвь, а на ней последнее отравленное яблочко…
— Старшая Кровь… Так далеко вспять… Паветта, Калантэ, Адалия, Элен, Фиона…
— И Фалька.
