— А вот и не буду плакать! — крикнула она во мрак. — Я — ведьмачка! Я… чародейка!
Цири подняла руки, прижала ладони к вискам. Сила есть всюду! В воде, в воздухе, в земле…
Цири быстро встала, протянула руки, медленно, неуверенно сделала несколько шагов, лихорадочно отыскивая истоки. Ей повезло. Почти тотчас она почувствовала в ушах знакомый шум и пульсацию, ощутила энергию, бьющую из водной жилы, скрытой в глубинах земли. Она зачерпнула Силу одновременно с осторожным, сдержанным вдохом, понимая, что она ослаблена, а в таком состоянии резкое наполнение мозга кислородом может мгновенно лишить ее сознания, свести на нет все усилия и привести к роковым последствиям. Энергия понемногу наполняла ее, приносила знакомую, минутную эйфорию. Легкие начали работать быстрее и сильнее.
Получилось!
«Вначале утомление, — подумала она, — сначала парализующая боль в руках и бедрах. Потом — холод. Необходимо повысить температуру тела».
Постепенно она вспоминала жесты и заклинания. Некоторые проделывала и произносила слишком поспешно — судороги, резкая спазма и головокружение подрезали колени. Она опустилась на базальтовую плиту, успокоила руки, сдержала рваное, неравномерное дыхание.
Повторила формулу, принуждая себя к спокойствию и сосредоточенности. На этот раз результат сказался незамедлительно. Она растерла на бедрах и затылке охватившее ее тепло. Встала, чувствуя, как утомление исчезает, а наболевшие мускулы расслабляются.
— Я — чародейка! — торжествующе воскликнула она, высоко поднимая руки. — Явись, бессмертный Свет! Я призываю тебя! Aen’drean ve, eveigh Aine!
Небольшой теплый шар света бабочкой выплыл из ее ладони, отбросив на камни подвижные мозаики теней. Медленно двигая руками, она успокоила шар, поместила его так, чтобы он висел перед ней. Решение было не самое удачное — свет ослеплял. Она передвинула шар за спину. Не то — ее собственная тень ложилась на дорогу, ухудшая видимость. Цири потихоньку переместила светящуюся сферу вбок, повесила чуть выше правого плеча. Хоть шар явно не мог конкурировать с настоящей магической Aine, все же девочка была невероятно горда своими действиями.
— Ха! — сказала она, напустив на себя важный вид. — Жаль, Йеннифэр не видит!
Бодро и энергично она двинулась дальше, шагая быстро и уверенно выбирая дорогу в мерцающем и зыбком свете, создаваемом шаром. Одновременно пыталась вспомнить другие заклинания, но ни одно не годилось для этой ситуации, к тому же некоторые требовали очень больших усилий, она немного боялась их и не хотела применять без крайней надобности. К сожалению, она не помнила ни одного заклинания, способного создать воду либо пищу. Знала, конечно, что такие заклинания существуют, но не умела воспроизвести ни одного.
В свете мерцающей сферы мертвая до того пустыня неожиданно ожила. Из–под ног Цири неуклюже убегали поблескивающие жуки и косматые пауки. Небольшой желто–рыжий скорпион резво перебежал дорогу, волоча за собой сегментный хвост, и забился в щель между камнями. Зеленая длиннохвостая ящерка шмыгнула во мрак, шурша по гравию. Разбегались похожие на больших мышей грызуны, юркие и высоко подпрыгивающие на задних лапках. Несколько раз она примечала во тьме блеск глаз, а однажды услышала замораживающее кровь в жилах шипение, исходящее из груды камней. Если вначале она надеялась поймать что–нибудь пригодное для еды, то это шипение окончательно заставило ее отказаться от поисков в камнях. Она внимательнее стала смотреть под ноги, а перед глазами вставали гравюры из книг, которые она разглядывала в Каэр Морхене. Гигантский скорпион, скарлетия, химера, вихт, ламия, крапаук. Чудовища, обитающие в пустынях. Она шла, опасливо оглядываясь и чутко прислушиваясь, сжимая потной ладошкой рукоять кордика.
Спустя несколько часов светящийся шар помутнел, создаваемый им круг света уменьшился, ослаб. Цири, с трудом сосредоточившись, вновь произнесла заклинание. Шар на несколько секунд заиграл ярким светом, но тут же покраснел и угас вновь. Предпринятое усилие заставило ее покачнуться, перед глазами заплясали черные и красные пятна. Она тяжело села, скрипнув гравием.
Шар погас совершенно. Цири уже не пыталась заклинать его, истощение, опустошенность и слабость, которые она ощущала в себе, заранее обрекали все ее попытки на провал.
Впереди, далеко на горизонте, вставал туманный отсвет. «Я потеряла дорогу, — с ужасом поняла она. — Все перепутала… Сначала шла на запад, а теперь солнце взойдет прямо передо мной. Значит…»
Она почувствовала страшную слабость и сонливость, которую не снимал даже сотрясающий ее холод. «Не усну, — решила она. — Мне нельзя засыпать… Мне нельзя…»
Проснулась она от пронизывающего холода. В себя ее привела скручивающая внутренности боль в животе, сухое мучительное жжение в горле. Она попыталась встать. И не смогла. Онемевшие суставы не желали слушаться. Ощупывая почву вокруг себя, она почувствовала под пальцами влагу.
— Вода… Вода!
Дрожа всем телом, она приподнялась на четвереньки, припала губами к базальтовой плите, лихорадочно слизывая осевшие на камне капельки, высасывая влагу из углублений на неровной поверхности. В одном собрала без малого полгорсти росы — выхлебнула ее вместе с песком, не решившись выплюнуть. Осмотрелась.
Осторожно, чтобы не потерять, собрала языком блестящие капельки, висящие на иголках карликового кустика, который загадочным образом ухитрился вырасти между камнями. На земле лежал кордик. Она не помнила, когда вынула его из ножен. Клинок был мутным от пленочки росы. Цири тщательно вылизала холодный металл.
Преодолевая сковывающую тело боль, поползла на четвереньках, выискивая влагу на попадающихся камнях. Но золотой диск солнца выскочил из–за каменистого горизонта, залил пустыню ослепительным желтым светом и мгновенно высушил камни. Цири радостно встретила нарастающее тепло, однако понимала, что уже вскоре, безбожно поджариваемая, снова затоскует по ночному холоду.
Она повернулась спиной к яркому шару. Там, где был он, горел восток. А ей надо идти на запад.
Жара нарастала, быстро набирала силу, вскоре стала невыносимой. К полудню измучила так, что она волей–неволей вынуждена была изменить направление, чтобы поискать тени. Наконец нашла укрытие: большой, похожий на гриб камень. И заползла под него.
И тут увидела лежащий между камнями предмет. Это была начисто вылизанная жадеитовая баночка из–под мази для рук.
Ей уже не хватило сил заплакать.
* * *
Голод и жажда перебороли утомление и отчаяние. Покачиваясь, она встала и снова пошла. Солнце палило.
Далеко на горизонте, за зыбкой завесой жара, она различила что–то, что могло быть только горной цепью. Очень далекой горной цепью.
Когда наступила ночь, она с огромным трудом зачерпнула Силы, но выколдовать магический шар удалось лишь после нескольких попыток, и это измучило так, что идти дальше она уже не могла. Она растратила всю энергию, согревающее и приносящее облегчение заклинание не получилось. Выколдованный свет добавлял смелости и поднимал дух, но холод изнурял. Пронизывающий, мучительный холод не давал уснуть до самого утра. Она дрожала, с нетерпением ожидая восхода солнца. Вынула из ножен кордик, предусмотрительно положила его на камень, чтобы металл покрылся росой. Она жутко устала, но голод и жажда отгоняли сон. Дотерпела почти до рассвета. Было еще темно, когда она принялась жадно вылизывать росу с клинка. Как только рассвело, она сразу же опустилась на четвереньки, чтобы поискать влагу в углублениях и расщелинах.
