Геральт молчал.
— А смерти все ж не удалось нам преобороть. На заре двух убили, пока мы до берега Ленточки дошли. Из тех трех, что выжили, ни одного боле не видела. Мамка моя говорила, что девка завсегда знает, чей плод в животе носит… А я не знаю. Я даже и имен–то тех эльфов не знала, откуда ж мне ведать–то? Скажи, откуда?
Он молчал. Позволяя своей руке говорить за себя.
— Да и зачем мне было знать? Вомпер уж спорыньи наварил… Придется вам меня оставить в какой–нить деревне… Нет, не говори ничего, молчи. Я знаю, какой ты. Ты даже своей норовистой кобылы не бросишь, не оставишь, на другую не выменяешь, хоть и грозишься весь час. Ты не из тех, кто бросает. Но теперь — надо. Я просто в седле не усижу. Но знай: как токо оздоровею, двину за вами вслед. Потому как хочу, чтобы ты свою Цирю отыскал, ведьмак. Чтобы ты ее с моей помощью отыскал и возвернул.
— Так вот почему ты поехала за мной? — сказал он, потирая лоб. — Вот почему.
Она опустила голову.
— Потому ты и поехала за мной, — повторил он. — Отправилась, чтобы помочь спасти чужого ребенка. Хотела расплатиться. Отдать долг, о котором думала уже тогда, отправляясь за мной… Чужой ребенок за своего. И я обещал тебе помочь в нужде. Мильва, я не смогу тебе помочь. Поверь, не смогу.
Теперь молчала она. Он не мог. Чувствовал, что ему нельзя молчать никак.
— Тогда, в Брокилоне, я остался твоим должником и поклялся, что расплачусь за это. Неразумно. Глупо. Ты помогла мне в тот момент, когда помощь была мне необходима. Такой долг невозможно возвратить. Нельзя заплатить за то, что не имеет цены. Некоторые утверждают, будто каждая, абсолютно каждая вещь в мире имеет свою цену. Это неправда. Есть вещи, у которых нет цены, они бесценны. Их проще всего узнать: стоит только их потерять, и все — они уже потеряны навсегда. Я сам потерял очень многое. Поэтому сегодня не могу тебе помочь.
— Ты мне как раз помог, — очень спокойно ответила она. — Ты даже не знаешь, как помог. А теперь уходи. Пожалуйста. Оставь меня одну. Уходи, ведьмак. Уходи, пока ты не до конца развалил мой мир.
* * *
Когда на заре они двинулись в путь, Мильва поехала впереди, спокойная и улыбчивая. А когда следовавший за ней Лютик принялся бренчать на лютне, она посвистывала в такт мелодии.
Геральт и Регис замыкали процессию. После долгого молчания вампир взглянул на ведьмака, усмехнулся одобрительно и удивленно. Покачал головой. Потом вытащил из своей медицинской торбы маленькую бутылочку темного стекла, показал Геральту. Улыбнулся снова и кинул бутылочку в кусты.
Ведьмак молчал.
* * *
Когда они остановились напоить коней, Геральт отвел Региса в укромное место.
— Планы меняются, — сообщил он сухо. — Мы не поедем через Ийсгит.
Вампир минуту помолчал, буравя его черными глазами. Потом сказал:
— Если б я не знал, что как ведьмак ты опасаешься только реальных угроз, я б подумал, что ты принял близко к сердцу болтовню ненормальной девчонки.
— Но ты знаешь. Поэтому подумаешь логично.
— Ну–ну. Однако хочу обратить твое внимание на следующее: во–первых, состояние, в котором находится Мильва, не болезнь и не дефект. Конечно, девушка обязана о себе заботиться, но она совершенно здорова и разумна. Я бы даже сказал — весьма разумна. Гормоны…
— Брось менторский и отдающий превосходством тон, — прервал Геральт. — Он начинает действовать на нервы.
— Это был первый вопрос, — напомнил Регис, — из двух, которые я намерен был затронуть. А вот второй: когда Мильва обнаружит твою сверхзаботливость и поймет, что ты носишься с ней как курица с яйцом, она взбеленится, а затем последует стресс, который ей абсолютно противопоказан. Геральт, я не хочу быть ментором. Хочу быть рациональным.
Геральт не ответил.
— Есть еще и третья проблема, — добавил Регис, по–прежнему сверля его глазами. — Идти через Ийсгит нас заставляет не энтузиазм и жажда приключений, а необходимость. По горам шатаются войска, а нам необходимо добраться в Каэд Дху. Мне казалось, это срочно. Казалось — тебе важно как можно скорее добыть информацию и двинуться на спасение твоей Цири.
— Важно — Геральт отвел глаза. — Мне очень важно. Я хочу спасти и вернуть Цири. До последнего времени я думал, что любой ценой. Но нет. Этой — нет. Этой ценой я не заплачу, на такой риск не пойду. Не согласен. Мы не пойдем через Ийсгит.
— Альтернатива?
— Другой берег Яруги. Поедем вверх по течению, далеко за трясины. Переправимся через Яругу на высоте Каэд Дху. Если будет трудно, переправимся к друидам только вдвоем. Я переплыву, ты перелетишь под видом нетопыря. Что так смотришь? Ведь то, что река для вампира — преграда, это просто еще один миф и предрассудок. А может, я ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Но летать я могу только в полнолуние.
— До полнолуния всего две недели. Пока мы доберемся до нужного места, как раз и будет почти полнолуние.
— Геральт, — сказал вампир, по–прежнему не спуская с ведьмака взгляда. — Странный ты человек, ведьмак. Для ясности: это не было определение уничижительное. Ну ладно. Отказываемся от Ийсгита, опасного для женщин в интересном положении. Переправимся на другой берег Яруги, по твоему мнению, безопасный.
— Я умею оценивать степень риска.
— Не сомневаюсь.
— Мильве и остальным ни слова. Если спросят, скажешь, что это часть нашего плана.
— Разумеется. Начинаем поиски лодок.
* * *
Долго искать не пришлось, а результат поисков превзошел все ожидания. Отыскалась даже не лодка, а паром. Спрятанный среди верб, ловко замаскированный ветками и пучками камыша, паром выдал канат, связывающий его с левым берегом. Нашелся и паромщик. Увидев их, он быстро шмыгнул в кусты, но Мильва засекла его и вытащила из укрытия за воротник, попутно спугнув и помощника, могучего сложения парня с плечами богатыря и лицом законченного идиота. Паромщик трясся от страха, глаза у него бегали, словно пара мышей по пустому амбару.
— На тот берег? — Паромщик икнул, узнав, чего от него ждут. — Ни за что! Там нильфгаардская земля, а теперича военный час! Схватют — на кол натянут! Не поплыву! Убейте, не поплыву!
— Убить можем, — скрипнула зубами Мильва. — Предварительно исколотить тоже можем. А ну, раскрой еще пасть — увидишь, что можем!
— Военный час, — вампир просверлил паромщика взглядом, — наверняка тебе в контрабанде не помеха, а, добрый человек? На то тебе и паром, хитро установленный подальше от королевских и нильфгаардских форпостов, я не ошибаюсь? А ну, давай, сталкивай его на воду.
— Так–то оно будет разумнее, — добавил Кагыр, поглаживая рукоять меча. — Будешь волокитить, переправимся сами, без тебя, паром останется на том берегу, и чтобы его вернуть, придется тебе плыть по–лягушачьи, брассом, стало быть. А так — переправишь нас и вернешься. Часок страха — и забудешь.
