— Вперед, — повторил Филин. — На лед, и вперед, быстро!
Они шли, тяжело дыша. Близость жертвы взбадривала, возбуждала, наполняла эйфорией словно наркотик.
— Не уйдет!
— Только б след не потерять…
— И только б она нас не объегорила в тумане… Бело, как в молоке… В двадцати шагах не видать, мать ее…
— Шевелите лаптями, — буркнул Риенс. — Быстрей, быстрей! Пока снежок на льду, идем по следам…
— Следы совсем свежие, — неожиданно забормотал Бореас Мун, останавливаясь и наклоняясь. — Свеженькие… Каждый гвоздь оттиснулся… Она перед нами… Совсем близко! Почему ж мы ее не видим?!
— И почему не слышим?! — задумался Оль Харшейм. — Наши шаги по льду дуднят, снег поскрипывает! Так почему ж ее–то не слышно?
— Потому что болтаете много, — резко отрезал Риенс. — Дальше, марш!
Бореас Мун стащил шапку, утер вспотевший лоб.
— Она тут, в тумане, — сказал он тихо. — Где–то тут, в тумане… Но не видно где… Не видать, откедова ударит… Как там… В Дун Даре… В ночь Саовины…
Он принялся дрожащей рукой извлекать меч из ножен. Филин подскочил к нему, схватил за плечи, рванул.
— Заткни хлебало, старый дурень, — зашипел он.
Однако было уже поздно. Остальным передался страх. Они тоже вытащили мечи, инстинктивно становясь так, чтобы за спиной был кто–нибудь из спутников.
— Она не привидение! — громко прошипел Риенс. — Она даже не магичка! А нас — десятеро! В Дун Даре было четверо и все пьяные в дымину!
— Расступиться, — неожиданно сказал Бонарт, — влево и вправо, в линию. И идти цепью! Но так, чтобы друг друга из глаз не выпускать.
— И ты туда же? — скривился Риенс. — И тебя тоже забрало, Бонарт? Я считал тебя не таким… — Он осекся.
Охотник за наградами глянул на него взглядом холодней, чем лед.
— Растянуться в цепь, — повторил он, не обращая внимания на чародея. — Держать дистанцию. Я возвращаюсь за лошадью.
— Что?
Бонарт и на этот раз не удостоил Риенса ответом. Риенс выругался, но Филин быстро положил ему руку на плечо.
— Перестань, — буркнул он, — пусть идет. А мы давайте не будем терять времени! Люди, в цепь! Берт и Стигвард — налево, Оль — направо…
— Зачем все это, Скеллен?
— Под идущими кучей, — буркнул Бореас Мун, — лед скорее проломится, чем под растянувшимися в цепь. Кроме того, ежели цепью пойдем, будет меньше риск, что девка у нас как–нить бочком ускользнет.
— Бочком? — фыркнул Риенс. — Это каким же манером? Следы перед нами как на ладони. Девчонка идет прямо как по струнке; если попытается хоть на шаг в сторону двинуться, следы выдадут!
— Хватит трепаться, — обрезал Филин, глядя назад, в туман, в котором исчез Бонарт. — Вперед!
Они пошли.
— Теплее становится, — шепнул Бореас Мун. — Лед поверху тает, наледь образуется…
— Туман густеет…
— Но следы все время видны, — отметил Дакре Силифант. — Кроме того, мне кажется, девчонка пошла медленнее. Устает.
— Как и мы. — Риенс сорвал шапку и обмахнулся.
— Тише. — Силифант вдруг остановился. — Вы слышали? Что такое?
— Я ничего не слышал.
— А я — да… Как бы скрип… Скрип по льду… Но не оттуда. — Бореас Мун указал в туман, в который уходили следы. — Как бы слева, сбоку…
— Я тоже слышал, — подтвердил Филин, беспокойно оглядываясь. — Но теперь стихло. Черт побери, не нравится мне это. Мне это не нравится!
— Следы, — утомленно, но настойчиво повторил Риенс. — Мы видим ее следы! Что, у вас глаз нет? Она идет прямо как стрела. Если б свернула хоть на шаг, хоть на полшага, мы увидели бы по следам! Марш быстрей, через минуту–другую мы ее возьмем! Ручаюсь, через минуту увидим…
Он осекся. Бореас Мун вздохнул так, что у него заиграло в легких. Филин выругался.
В десяти шагах перед ними, на самой границе видимости, обозначенной плотным туманом, следы обрывались. Исчезали.
— Чума на тебя…
— В чем дело?
— Улетела, что ли?
— Нет, — покрутил головой Бореас Мун. — Не улетела. Хуже.
Риенс грязно выругался, указывая на появившиеся на ледовой скорлупе черточки.
— Коньки, — буркнул он, машинально сжимая кулаки. — У нее были коньки, и она их надела… Теперь помчится по льду как ветер… Мы ее не догоним! Куда, чума на его морду, подевался Бонарт? Не догнать девку без лошадей!
Бореас Мун громко кашлянул, вздохнул. Скеллен медленно расстегнул кожушок, открыв пересекающую наискось грудь бандольеру с рядом орионов.
— Нам не придется ее догонять, — сказал он холодно. — Это она догонит нас. Боюсь, очень даже скоро!
— Ты спятил?
— Бонарт это предвидел. Поэтому и вернулся за лошадьми. Он знал, что девка заманивает нас в ловушку. Внимание! Ловите скрип коньков по льду!
Дакре Силифант побледнел, это было видно, даже несмотря на покрасневшие от мороза щеки.
— Парни! — крикнул он. — Внимание! Будьте настороже! И в кучку, в кучку. Не потеряйтесь в тумане.
— Заткнись! — рявкнул Филин. — Соблюдать тишину! Полную тишину, иначе не услышим…
Они услышали. С левого, самого дальнего, края цепи из тумана до них долетел короткий, тут же оборвавшийся крик. И резкий, хриплый скрип коньков, от которого сводило скулы, как от скрипа железом по стеклу.
— Берт! — крикнул Филин. — Берт! В чем там дело?
Они услышали непонятный крик, а через мгновение из тумана выскочил мчащийся во весь опор Берт Бригден. Уже оказавшись близко, он поскользнулся, упал, поехал животом по льду.
— Она достала… Стигварда, — выдохнул он, с трудом поднимаясь. — Зарезала… проносясь мимо… Так быстро… что я едва ее увидел… Чаровница…
Скеллен выругался. Силифант и Мун, оба с мечами в руках, вертелись, таращась во мглу.
Скрип. Скрип. Скрип. Быстрый. Ритмичный. И все более четкий. Все более четкий…
— Откуда? — зарычал Бореас Мун, поворачиваясь и водя в воздухе острием меча, который держал обеими руками. — Откуда?
— Тихо! — крикнул Филин, держа Орион в поднятой руке. — Кажется, справа! Да, справа! Она подъезжает справа! Внимание!
Идущий на правом фланге геммериец неожиданно выругался, развернулся и помчался вслепую в туман, шлепая по слою тающего льда. Далеко ему убежать не удалось. Не удалось даже скрыться из глаз. Они услышали резкий скрип коньков, заметили расплывчатую, подвижную тень. И блеск меча. Геммериец взвыл. Они видели, как он упал, видели широкий веер крови на льду. Раненый дергался, извивался, кричал, выл, потом утих и замер.
