И она снова швырнула в меня ворох грязного белья. В своей ярости она выглядела просто смехотворно, но с упорством пьяного продолжала разбрасывать по подвалу нестираные вещи. И тогда я выпрямилась, перестав уворачиваться от летящих в меня тряпок, и посмотрела другими глазами на эту жалкую, ничтожную женщину. Меня даже затошнило от злости и отвращения. Я уже была сыта по горло ее бессмысленными тирадами.
– Это всего-навсего полотенце, – повысив голос, чтобы перекрыть ее вопли, произнесла я.
Она оцепенела, потрясенная моим уверенным тоном.
– Что ты сказала, мерзавка?! – прошипела она.
Я смерила ее презрительным взглядом, не дрогнув даже тогда, когда она взвизгнула: «Как ты смеешь так на меня смотреть!» И внезапно поняла, насколько она ниже меня ростом. Удивилась, почему раньше я съеживалась от страха.
– Это всего-навсего полотенце, – повторила я с той спокойной уверенностью, которая ставила меня выше ее. И повернулась закрыть крышку стиральной машины.
– Всего-навсего полотенце?! – взвыла она и ударила меня в живот емкостью с кондиционером для белья.
От резкой боли я даже согнулась пополам. Она снова замахнулась и на сей раз попала мне в плечо. И я полетела на пол. Тогда я ринулась к лестнице, но она успела со всей силы стукнуть меня по левой руке, и мне ничего не оставалось, как спрятаться за стиральной машиной.
– И впредь не смей больше так со мной говорить, засранка поганая! – взвизгнула она.
– Кэрол! – раздался сверху голос Джорджа. – Ты там? Твоя мама звонит.
– Смотри у меня, чтобы все было убрано! – рявкнула напоследок Кэрол и стала подниматься по лестнице.
А я упала на пол, не в силах прийти себя после удара под дых. Я лежала со сжатыми кулаками, вонзив ногти в ладони. И глубоко дышала, чтобы погасить сжигавший меня изнутри огонь. Конечно, ярость бесследно не прошла, но я смогла заставить себя встать, чтобы ликвидировать бардак, который она устроила.
– Эмма! – постучался ко мне в дверь Джордж. – Эван приехал.
У меня внезапно сжало горло –
онв моем доме? И о чем он только думает?!
– Хорошо, – пискнула я, так как у меня сразу пропал голос. – Уже иду.
У меня внутри словно все перевернулось. Я взяла куртку и вышла в коридор.
– Привет, – сделав страшные глаза, сказала я, но он как ни в чем не бывало улыбнулся в ответ.
– Как приятно наконец-то с тобой познакомиться, – расплылась в фальшивой улыбке Кэрол.
Омерзительное зрелище.
– Мне тоже, – вежливо ответил Эван.
– Ну… нам пора, – выдохнула я.
– Значит, в десять часов. Хорошо? – заставив меня вздрогнуть, сладеньким голоском пропела Кэрол.
– Да, – попыталась я выдавить из себя улыбку, но получилась какая-то странная гримаса.
Эван положил мне руку на спину и легонько подтолкнул к двери. Я сразу напряглась: ведь они смотрели нам вслед. Только бы она не заметила, что он дотронулся до меня.
– И о чем ты только думал?! – произнесла я трагическим шепотом, когда мы вышли на улицу.
– Эм, они прекрасно знают, что мы едем ко мне домой, – ответил Эван. – И я не мог просто подъехать и погудеть. Меня не колышет, какие они, но я не хочу им уподобляться.
Мне было страшно неприятно видеть его на нашей кухне – в том самом месте, где я так настрадалась. У меня в голове постоянно возникали два образа совершенно противоположных людей, отогнать которые никак не удавалось.
– Но вечером ты не будешь провожать меня до дверей. Хорошо? – попросила я.
– Хорошо. Но я смогу хотя бы поцеловать тебя на прощание? – широко улыбнулся он, решительно отметая мои сомнения.
– Поживем – увидим, – решила поддразнить его я.
Но когда мы подъехали к его дому, у меня внезапно засосало под ложечкой.
– Ну как, готова к новым испытаниям? – свернув на подъездную дорожку, поинтересовался Эван.
– Конечно, – попыталась изобразить я сдержанную улыбку, тем самым страшно рассмешив Эвана.
Он взял меня за руку и повел в дом. Похоже, его не слишком заботило, видят родители, что он до меня дотрагивается, или нет. Все это было так странно.
– Эмили, добро пожаловать, – приветствовала меня Вивьен, когда мы вошли.
Она ласково меня обняла, и поскольку я уже успела морально подготовиться, то ответила ей неуклюжим объятием.
Мы сели за барную стойку и с удовольствием принюхались к витавшим на кухне заманчивым запахам. Я в очередной раз была потрясена изяществом и утонченностью Вивьен, которая, легко скользя по кухне, что-то крошила, смешивала и взбалтывала. Я уже успела привыкнуть к тому, что в этом доме все готовит Эван, но сейчас он выступал исключительно в роли зрителя и, нежно обняв меня, следил за тем, как ловко его мама управляется с ужином.
– Тебе помочь? – спросил он.
– Нет, все уже практически готово, – ответила она. – Сейчас папа снимет с решетки бифштексы, а я перемешаю салат. Можешь пока предложить Эмили чего-нибудь выпить.
– Ой, совсем забыл, – смущенно повернулся ко мне Эван. – Что будешь пить?
– Ты же знаешь, что я люблю, – ответила я, и его мама чуть заметно усмехнулась.
– Рада, что тебе уже лучше, – сказала она. – Насколько я поняла, в прошлые выходные тебе было совсем плохо.
– Да, но сейчас уже все прошло. Спасибо.
– Надеюсь, чай помог.
– Конечно. Еще раз спасибо, – ответила я, хотя толком и не помнила, допила я тогда чай или нет. И, судя по хитрой усмешке Эвана, скорее всего, нет.
– Бифштексы готовы, – объявил Стюарт, который колдовал над грилем на заднем крыльце, и торжественно внес на кухню блюдо аккуратных кусочков мяса.
– Удивительная точность, – похвалила мужа Вивьен. – Ну что, все готово. Эван, милый, не поможешь накрыть на стол?
– Конечно. – Эван достал тарелки и столовые приборы и отнес на обеденный стол.
И только сейчас я заметила, что в центре стола уже горит свеча в изысканном канделябре, а вокруг расставлены тонкий фарфор и сверкающие предметы сервировки. Честно говоря, я не ожидала такого парада.
– Ну что, по капельке? – спросила меня Вивьен, поставив на стол бутылку красного вина.
Я взяла свой бокал и последовала за ней. Она села во главе стола, Стюарт – на другом конце, а мы с Эваном расположились напротив друг друга. Я послала ему испуганную улыбку, но, похоже, только рассмешила его. Вивьен бросила на него строгий взгляд, не понимая, чем вызван сей приступ веселья, и Эвану пришлось сделать вид, что он просто закашлялся.
На нервной почве у меня опять схватило живот, и я плохо понимала, как буду есть. У меня кусок в горло не лез, хотя это был лучший обед, что мне довелось попробовать с тех пор, как… еду для меня готовил Эван.
