Эван согнул правую руку, я вцепилась ему в локоть, и мы проследовали за его родителями. Я шла, едва дыша, осторожно переставляя ноги, чтобы не рухнуть. Лестница вела к огромной деревянной двери, которая тотчас же распахнулась перед Вивьен и Стюартом.
– Стюарт! Вивьен! – услышала я дуэт, состоящий из мужского и женского голосов. – Добро пожаловать! Как приятно снова видеть вас!
Должно быть, нас встречали хозяева дома, миссис и мистер Джейкобс. Они тепло обняли родителей Эвана, дамы клюнули друг друга в щечку, а мужчины обменялись рукопожатием.
– Эвелин, Максвелл, вы помните нашего младшего сына Эвана? – спросила Вивьен.
– Конечно-конечно, – пожал руку Эвану мистер Джейкобс.
– А это его девушка, Эмили Томас, – представила меня Вивьен.
Я вежливо улыбнулась.
– Спасибо, что решили присоединиться к нашему обществу, – сжала холодными мягкими ладонями мою правую руку миссис Джейкобс.
– Благодарю за приглашение, – ответила я.
Эван помог мне снять пальто и отдал его лакею, который, вытянувшись в струнку, стоял рядом.
Я была настолько потрясена огромным вестибюлем с хрустальной люстрой, мраморной лестницей с красной ковровой дорожкой, что сперва даже и не заметила удивленного взгляда Эвана, смотревшего на меня во все глаза.
– Что?! – Я страшно испугалась, что уже допустила промашку.
– Еще один розовый джемпер? Ты меня убиваешь!
– Эван! – покраснев до корней волос, сердито посмотрела я на него.
Но он только улыбнулся и повел меня в комнату направо от входа. А я решила не признаваться, что его темный английский костюм потряс меня не меньше.
Мы вошли в просторный зал с очень высокими потолками, способный легко вместить весь первый этаж моего дома. На окнах были тяжелые портьеры цвета слоновой кости, прихваченные шнурами с кистями. На стенах, сверху оклеенных розовыми обоями, а снизу обшитых резными деревянными панелями цвета слоновой кости, висели картины, достойные украсить любой музей. Одну из стен занимал внушительных размеров камин. Как и предупреждал меня Эван, сидеть было практически негде. У стены я увидела несколько глубоких старинных кресел, поставленных там явно для вида. Кроме них, из всей обстановки был только огромный овальный стол с каменной столешницей, который покоился на разлапистых массивных деревянных ножках. Украшавшая стол роскошная цветочная композиция напоминала удивительное дерево, усыпанное потрясающими цветами самых разных оттенков и фактур.
– Ты в порядке? – заметив мой остекленевший взгляд, поинтересовался Эван.
– Да, – медленно кивнула я.
Он улыбнулся и, схватив меня за руку, потащил в дальний угол.
– Эван! – услышала я чей-то низкий голос.
Голос принадлежал невысокому мужчине, гораздо ниже Эвана, с темными волнистыми волосами и черными усами.
– Ну, как поживаешь? Стюарт сказал, что ты будешь.
– Очень рад видеть вас, мистер Николс, – пожал протянутую руку Эван. – Мистер Николс, это Эмма Томсон. Мы учимся в одной школе. Эмма, это мистер Николс. Они с отцом работают в одной фирме.
– Сногсшибательная девушка! – Мистер Николс выкатил на меня глаза и сжал мою руку потными ладонями. Я была так ошарашена, что с трудом выдавила слабую улыбку. – Эван, ты должен почаще приводить сюда своих девушек, – игриво пихнул он Эвана локтем в бок.
После этого замечания мне пришлось зажать всю свою волю в кулак, чтобы сохранять спокойное выражение лица.
Перебросившись с Эваном парой фраз о футболе и планах на зимние каникулы, мистер Николс извинился и отошел. И только тогда я смогла наконец свободно вздохнуть.
– Прости, мне ужасно жаль. Я понятия не имел… Надеюсь, остальные будут вести себя не так бесцеремонно.
– Да нет, было даже интересно. – Ничего умнее мне придумать не удалось.
– Хочешь чего-нибудь перекусить? – спросил Эван, кивнув в сторону официанта, державшего серебряный поднос с закусками.
– Спасибо, я сыта.
– Ты и оглянуться не успеешь, как все это закончится, – пообещал мне Эван.
– Говори-говори, – пробормотала я, так как неожиданно поняла, что он уговаривает не меня, а скорее себя.
В эту минуту Вивьен подвела к нам дородного мужчину в смешных очочках без оправы. На голове у него был венчик седых волос, смотревшихся несколько странно на фоне румяных щек.
– Эван, ты ведь помнишь доктора Экеля? – представила Вивьен толстенького старичка.
– Конечно. Рад видеть вас снова, доктор Экель, – произнес Эван.
– Доктор Экель, а это Эмили Томас, девушка Эвана.
– Рад познакомиться с вами, мисс Томас, – потряс он мою руку.
– Доктор Экель – профессор биохимии в Йельском университете, – объяснил Эван.
– О… – восторженно выдохнула я.
– А у вас с Эваном много общих классов? – поинтересовалась Вивьен.
– В основном да, Эван посещает те же классы, что и я.
– Надо же, какая ты умница! Замечательно! – сказала она, и на лице ее появилась мягкая улыбка.
Я промолчала, так как абсолютно не знала, что положено говорить в подобных случаях.
– Она еще и выдающаяся спортсменка, – попытался загладить неловкость Эван. – Благодаря ей женская футбольная команда выиграла вчера чемпионат штата.
Но от его замечания мне не сильно полегчало. Мне вдруг стало невыносимо жарко в Сарином шерстяном джемпере.
– Поздравляю, – сказал доктор Экель. – А вы уже выбрали себе подходящий колледж?
– Нет, в кампусах я еще не была, но скауты из некоторых колледжей приезжали посмотреть на мою игру. Я бы очень хотела учиться в Стэнфорде. – В огромной комнате голос мой терялся и звучал совсем тихо.
– Правда? – проявила интерес Вивьен.
– А что вы намерены изучать? – спросил доктор Экель.
– Я еще до конца не определилась.
– Она может выбрать любой предмет, – похвастался Эван. – Представляете, она взяла все классы с продвинутыми программами, и у нее по всем предметам исключительно четыре балла.
– Хмм… – Вивьен была явно заинтригована.
– Что ж, желаю вам всего наилучшего, – еще раз пожав мою руку, произнес доктор Экель. – Эван, всегда рад тебя видеть.
И они с Вивьен направились засвидетельствовать свое почтение следующему гостю.
Я повернулась к Эвану, чувствуя, что мне срочно нужно хоть немного остыть.
– Пожалуйста, никогда больше так не делай, – попросила я.
– Прости, но что я сделал не так?
– Не надо меня расхваливать. Ты меня смущаешь.
– Но ведь все, что я сказал, истинная правда. И я ничего не преувеличил. Извини, если тебе тяжело слышать правду.
