– Другой?
– Да, второй надзиратель, который дежурил в ту ночь, – как его звали?
– Вы имеете в виду Фоиса?
– Значит, его звали Фоис.
– Этот ваш Фоис! – воскликнул Поли, приведя в порядок мысли. – На дежурстве был только его дух, а бренное тело тем временем покоилось в объятиях Морфея на складе. Скандал, да и только!
Неожиданное появление доктора Камбони, судебного патологоанатома, прервало нашу беседу: он, как фурия, буквально вылетел из своего кабинета в конце коридора.
– Кто подписывал свидетельство о смерти этого вашего Солинаса? – закричал он еще на ходу. – Его какой-то сумасшедший подписывал! – Камбони в бешенстве потрясал подложным документом. Я подождал, пока он подбежит поближе, и вопросительно на него посмотрел. – Кто этот Фантини? – спросил он, указывая мне на неразборчивую закорючку в самом низу листа.
Уполномоченный инспектор Поли широко раскрыл глаза.
– Это тот самый лейтенант-военврач?
Я быстро кивнул.
– Объясните нам все подробнее, – попросил я доктора Камбони.
– Тут нечего объяснять, смерть от инфаркта и смерть от удушья – совершенно разные вещи!
– Что это значит? – начал было инспектор Поли.
– Помилуйте, что же непонятного! Я говорю, что Боборе Солинас умер не от удушья, как следует из этого медицинского заключения! – резко бросил Камбони.
– А что со вторым?… – вмешался я.
Камбони посмотрел себе под ноги.
– На теле Танкиса обнаружены разрывы тканей неясной этиологии в области промежности, я, конечно, не берусь утверждать, но ваши подозрения о его отношениях… В общем, это весьма вероятно. Что же касается причин смерти, то они почти не вызывают сомнений: на правом запястье имеется поперечный разрез, на левом – продольный, по линии залегания вен. Он потерял больше крови из правой руки, чем из левой.
Инспектор Поли хлопнул себя по бедру и злобно прошипел:
– Черт его побери! Он мне за это заплатит…
– Нужно сохранять спокойствие, – сказал я, как только мы пришли в казарму.
– Спокойствие? – заорал инспектор. – Да вы отдаете себе отчет, в чем здесь дело?
– Да, я все прекрасно понимаю, мы разворошили змеиное логово. И теперь наша основная задача – сделать все как полагается и не втягивать во все это дело семью Филиппо Танкиса, хотя бы некоторое время. Нет никакой необходимости сообщать им о дальнейшем развитии событий, вы не находите?
– Я с вами согласен, – подтвердил инспектор Поли, пытаясь успокоиться. – Как вы советуете поступить?
– Все очень просто, – ответил ему я. – Наши планы не меняются: вы поговорите с надзирателем, с этим самым Руйу, заставьте его признать, что доктор Фантини навещал Филиппо Танкиса в тюрьме. Этому доктору не было нужды расписываться в журнале посещений, он – кадровый офицер.
Мои последние слова заставили инспектора Поли заскрежетать зубами от ярости.
– А вы что намерены делать? – спросил он у меня.
– Я в свою очередь хочу подготовиться к встрече с нашим лейтенантом…
* * *
На телеграфе работал один из моих двоюродных братьев. Он еще во время военной службы научился управляться с этим металлическим дятлом, отбивавшим точки и тире на бумажной полоске.
Я был как на иголках.
Мой кузен смотрел на меня с вежливой дежурной улыбкой, словно навсегда застывшей у него на лице.
– Придется подождать немного с ответом, там, в Риме, никто никуда не спешит… Поступают, как им заблагорассудится, – сказал он, чтобы заполнить ожидание.
Прошел, наверное, целый час, но в конце концов птичка застучала клювом по плашке.
Кузен, который сразу же прочитал сообщение, нахмурился:
– Полковник Превости пишет, что он приветствует тебя, и напоминает о твоем обещании приехать в Рим. Он говорит, что ты будешь жить в его доме. По поводу лейтенанта военно-медицинской службы Фантини Риккардо он сообщает, что тот был переведен из Туринского военного округа в округ Сассари, с конкретным назначением в Нуоро, причины перевода не подлежат разглашению. Тут говорится, что у него есть весьма высокие покровители и что он избежал военного трибунала только благодаря вмешательству генерала Манунцио. Он прощается с тобой и повторяет, что ждет тебя в Риме. Ты что-нибудь из этого понял? – спросил он, наматывая бумажную ленточку на ладонь.
Я утвердительно кивнул:
– Я понял, что здесь у нас жизнь ненамного лучше, чем в военной тюрьме.
Мой двоюродный брат притворился, будто мой ответ его удовлетворил.
* * *
Риккардо Фантини не представлял собой ничего особенного. Разве что его голова казалась слишком большой на узеньких плечах. Темные волосы неопределенного оттенка уже немного поредели на лбу.
Он принял меня в своем кабинете-амбулатории, располагавшемся в административном здании военного округа.
– Перейду сразу к делу, – начал я без предисловий. – Официально представляя в суде интересы Филиппо Танкиса, обвинявшегося в убийстве Сальваторе Солинаса по прозвищу Боборе и, как вам, вероятно, известно, скончавшегося в заключении на прошлой неделе…
– Я полагал, что это дело уже сдали в архив. – Он не хотел сдаться без боя.
– Королевский прокурор счел необходимым отложить закрытие этого дела и выдал мне разрешение на эксгумацию и патологоанатомическую экспертизу тела Солинаса. Именно по этому поводу я и позволил себе вас побеспокоить… – Я выжидательно, замолчал.
Лейтенант Фантини изобразил непонимание.
– В чем, собственно, дело, я… – произнес он, пытаясь выиграть время.
– Это проще простого, – твердо сказал я. – Как выяснилось, именно вы были тем врачом, который засвидетельствовал, что смерть Солинаса наступила в результате удушья.
– Да, это была чистая случайность, я оказался неподалеку от места преступления спустя несколько минут после случившегося. Один парень стоял, другой уже лежал на земле. Я счел своим долгом оказать помощь, я все-таки врач, я давал клятву Гиппократа, но лежавшему на земле человеку никто уже не мог помочь, он был уже совсем синим, а другой парень все твердил, что это он его убил. Вывод напрашивался сам собой. – Он с нажимом произнес последнюю фразу, намекая на то, что ему больше нечего добавить.
– Верно, однако здесь есть одно «но»: в ходе патологоанатомической экспертизы было обнаружено, что Солинас умер от инфаркта, – выпалил я.
– Что же, подобный вывод представляется мне вполне допустимым. Однако, несмотря на это, я не понимаю истинной причины вашего визита.
– О, причин для моего визита много. Конечно же, вы правы, вы совершенно искренне сочли своим долгом признать, что Солинас был задушен. Установить несомненную истинность данного факта должны были соответствующие компетентные лица, ведущие расследование. Но вы не можете не согласиться со мной, что в данном вопросе мнение военного врача играет большую роль.
