Каюта была обставлена в европейском стиле, но на стенах висели китайские живописные свитки.
У стены стоял туалетный столик с большим зеркалом. Заглянув в него, Азалия издала возглас ужаса.
Лицо перепачкано грязью, а о руках и говорить нечего. На черное одеяние налипли земля и сухие листья. Шпильки выскочили из прически, и темные волосы упали на плечи.
Девушка поскорей сняла ненавистную одежду, которая сама по себе уже была наказанием, и, обнаженная, прошла в ванную.
Пароход двинулся в путь, как только Азалия поднялась на борт. Макао и монастырь, где ей грозило провести всю жизнь, почти скрылись за горизонтом.
Вымывшись и вытершись полотенцем, Азалия оглядела каюту.
Лорд Шелдон сказал, что она найдет здесь все, что ей нужно.
Надеясь отыскать в гардеробе что-нибудь из одежды, она открыла дверцу и ахнула от удивления.
Там висели три платья, одно темно-розовое, с юбкой, украшенной множеством оборок из нежного крепа и большим атласным бантом того же цвета.
Другое платье было жадеитово-зеленым, и ей сразу вспомнились сокровища господина Чана. Третье же, вечернее — прекрасней она не видела в жизни, — было того же цвета, что и лазоревые сороки.
Там находилось и нижнее белье, настолько тонкое, что его можно было продеть сквозь кольцо, с вышивкой, выполненной искусными руками китайских мастериц.
Надев белье, Азалия уложила волосы и с радостью подумала, как удачно, что платок послушницы не дал им испачкаться, пока она ползла по трубе.
Потом она надела красивое розовое платье и обнаружила, что оно великолепно на ней сидит.
«Откуда он знал? Как он мог так точно угадать мой размер?» — удивилась Азалия.
Она предположила, что лорд Шелдон нашел на горящей джонке то платье, которое она сняла, нарядившись в китайскую одежду.
Покончив с переодеванием, она ненадолго остановилась перед зеркалом.
Темно-розовый цвет делал ее кожу похожей на цветок магнолии, а в волосах снова заиграли голубые и пурпурные огоньки.
Глаза ее сияли, словно звезды, да и вся она светилась счастьем, когда открыла дверь и вошла в каюту.
Лорд Шелдон стоял возле иллюминатора и смотрел, как исчезает вдалеке Макао.
Он повернулся и взглянул на Азалию. Глаза их встретились.
Некоторое время они стояли неподвижно, будто ноги у обоих приросли к полу.
Наконец Азалия нерешительно произнесла:
— Может… мне все снится?
Лорд Шелдон подошел к ней и обнял за плечи.
— Мне придется убедить тебя, что все это происходит на самом деле.
— Как же ты… нашел меня? Как ты узнал, где я нахожусь?
Он не ответил на вопрос. Просто наклонился и приник к ее губам.
Это был самый упоительный поцелуй!
Как она мечтала об этом — и как боялась, что никогда больше ей не суждено испытать такое счастье.
Она спасена! Она свободна!
Она любит его так сильно, что ей стало казаться, будто она сделалась частью его. Ее губы, ее руки, все ее тело принадлежали ему, как и ее сердце.
Лорд Шелдон поднял голову и вздохнул.
— Пожалуй, никогда в жизни я так не боялся, как в эти два часа. Я страшно волновался, удастся ли мне тебя похитить или в последний момент все придется менять, потому что ты не выйдешь на прогулку во двор, как делала все остальные дни.
— Откуда ты… знал? Как ты нашел меня?
Улыбнувшись, он потянул ее за руку, приглашая сесть на удобный диван.
— Нам нужно многое рассказать друг другу, — сказал он, — но прежде всего позволь мне сообщить, что я тебя люблю и мечтаю лишь об одном — как можно быстрей пойти с тобой под венец!
— Но как… мы это… сделаем?
Она вдруг задрожала от страха, испугавшись, что они вернутся в Гонконг и что лорд Шелдон вознамерился бросить вызов ее дяде.
Словно угадав ее мысли, он спокойно произнес:
— Мы направляемся в Сингапур, дорогая. И обвенчаемся сразу же по прибытии туда. Я не могу ждать дольше и хочу, чтобы ты принадлежала мне целиком!
— А как мы можем… обвенчаться? — испугалась Азалия. — Ведь мне требуется… разрешение опекуна?
— Епископ Сингапура — мой старый приятель, — ответил лорд Шелдон. — Ты ведь сирота, моя милая, и я не сомневаюсь, что он с готовностью обвенчает нас, когда я расскажу ему все, что с тобой произошло.
— Но как же дядя Фредерик… — залепетала Азалия.
Лорд Шелдон улыбнулся.
— Когда ты станешь моей женой, неужели ты думаешь, что генерал захочет вмешиваться и оспаривать наш брак? На каком основании? Если только он не решится заявить публично, что не считает тебя подходящей невестой из-за секрета, который он так тщательно скрывает.
Азалия задрожала и вцепилась в его руку.
— Секрет… — пробормотала она.
— Который уже давно не секрет, если речь идет обо мне, — ласково сказал он. — Я знаю, моя любимая крошка, как умер твой отец.
— Как… ты… узнал? — тихо спросила Азалия.
— Когда ты мне сказала, что он умер от тифа, я сразу заподозрил, что это неправда. — Улыбнувшись, он добавил: — Ты не умеешь убедительно лгать, любовь моя, и должен честно признаться, что я этому рад.
— Н-но каким образом… ты узнал… правду?
— Я полагаю, что и ты, и твой дядя забыли о том, как нелегко в Индии сохранить что-либо в тайне, — ответил лорд Шелдон. — С нами на «Ориссе» плыли жена и дети сержанта из моего полка. — Он помолчал, потом заговорил снова: — Четырехлетний мальчик и трехлетняя девочка были среди детей, с которыми ты занималась во время шторма.
— Я помню…
— Сержант Фэйвл в Индии служил в той же провинции, что и твой отец. Он-то мне и сообщил, что в Гонконге я могу встретиться с сипаем, служившим под началом майора Дерека Осмунда.
Азалия неотрывно смотрела на лорда Шелдона, а тот продолжал:
— Сипай поведал мне, что все в полку любили твоего отца. Еще он рассказал о безобразных выходках полковника Стюарта, о которых люди шептались на всех базарах. Кроме того, он находил странным, что майор Осмунд мог погибнуть во время охоты. Он сказал: «Майор любил животных, и никогда за все годы нашей совместной службы я не слышал, чтобы он застрелил хоть одного зверя».
Азалия тихо всхлипнула и прижалась к плечу лорда Шелдона.
— И мне было нетрудно, дорогая, вычислить, что же произошло, — сказал он. — Твой отец был, несомненно, очень достойным человеком. И генерал Осмунд не имеет абсолютно никакого права так с тобой обращаться.
Азалия услышала в его голосе гнев и, подняв голову, прошептала:
