— Да, — ответил он. — Где-то я читал, что плот стоит в подвале. Я даже думаю, что здесь побывал фотограф. Но кто рискнет лезть прямо в руки полиции, чтобы добыть резиновый плот?
— Вот именно, — подтвердил Валландер. — Кто рискнет?
— Ничего не понимаю.
— Может, майор Лиепа понимает? — предположил Валландер. — Приведи его сюда. А затем мы проведем тщательный осмотр места преступления. Когда пойдешь за майором, распорядись, чтобы вызвали того патрульного. Как его зовут?
— По-моему, Петерс. Он скорее всего отсыпается дома. Если ночью будет метель, ему предстоит трудное дежурство.
— Все равно мы его разбудим, — сказал Валландер. — Ничего не поделаешь.
Мартинссон ушел, и Валландер остался в подвале один. Он подошел к двери и осмотрел ее. Толстую стальную дверь с двумя замками открыли, практически не повредив. Замки были открыты отмычкой.
Эти люди знали, что ищут, думал Валландер. И они умеют обращаться с замками.
Он снова оглядел перевернутые козлы. И вспомнил, что лично осматривал плот до тех пор, пока не удостоверился, что ничто не ускользнуло от него.
Плот обследовали также Мартинссон и Эстердаль, а затем Рённлунд и Лувэн.
«Что-то мы все упустили, — думал Валландер. — Что-то недоглядели».
Мартинссон спустился в подвал вместе с майором Лиепой, не выпускавшим из рук сигарету. Валландер зажег все лампы. Мартинссон объяснил майору, что произошло. Валландер не сводил глаз с майора. Как он и ожидал, Лиепа не слишком удивился. Он лишь кивнул в знак того, что понял, о чем идет речь. Затем повернулся к Валландеру.
— Какой-то старый капитан определил, что плот был произведен в Югославии? — сказал он. — Это совершенно верно. На латышских кораблях много югославских плотов. Даже на милицейских катерах. Но вы полностью осмотрели его?
— Да, — ответил Валландер.
И в этот момент понял свою главную ошибку.
Никому не пришло в голову выпустить из плота воздух.
Никто не проверил, есть ли что-нибудь внутри плота. В первую очередь он сам.
Видимо, майор Лиепа понял, о чем он подумал. Валландеру стало стыдно. Как он мог упустить это? Рано или поздно такая мысль пришла бы ему в голову, но сделать это надо было сразу же.
Он понял, что майору не нужно ничего объяснять, тот уже и сам обо всем догадался.
— Что могло быть inside?
[4]
— спросил Валландер.
Майор пожал плечами.
— Возможно, наркотики, — ответил он.
Валландер задумался.
— Что-то не сходится. Два трупа и плот с наркотиками? Брошенный на произвол судьбы?
— Верно, — сказал Лиепа. — Возможно, это была ошибка. И те, кто забрал плот, эту ошибку исправили.
Валландер быстро поднялся на вахту и попросил Эббу найти подходящий предлог и объяснить Анетт Бролин, что у него возникли срочные дела и он не сможет представить ей свой отчет. Слух о том, что кто-то проник в полицию, быстро разнесся среди сотрудников, и Бьёрк примчался в подвал вне себя от гнева.
— Если это выплывет наружу, мы станем посмешищем для всей страны! — воскликнул он.
— Такое не выплывет, — ответил Валландер. — Слишком болезненный факт.
Он объяснил Бьёрку, как все произошло. И внезапно понял, что у Бьёрка возникли серьезные сомнения, а справится ли Валландер вообще со столь сложным расследованием. Сделанная ошибка казалась непростительной.
«Что же я за бездельник такой, — подумал Валландер. — Может, я не гожусь и для охраны завода резиновых изделий? Может, стоит переехать в Мальмё и вновь начать патрулировать улицы?»
Следующие несколько часов они тщательно исследовали подвал, но ничего нигде не обнаружили. Ни отпечатков пальцев, ни следов ботинок на пыльном полу. А посыпанную гравием площадку перед взломанной дверью переехал полицейский автомобиль, так что даже на ней удалось различить лишь следы его покрышек.
Когда стало ясно, что сделано все что можно, полицейские вернулись в переговорную. Пришел Петерс, недовольно ворча, что его разбудили. От него удалось узнать только точное время, когда он обнаружил, что дверь взломана. Валландер опросил дежуривших ночью, вдруг кто-нибудь что-то видел или слышал. Все отрицательно качали головой. Никто ничего не слышал, никто ничего не видел. Совсем ничего.
На Валландера вдруг навалилась усталость. От вечного дыма сигарет майора Лиепы разболелась голова.
«Что же делать, — лихорадочно думал он. — Что стал бы делать Рюдберг?»
Прошло два дня, а исчезновение спасательного плота по-прежнему оставалось загадкой.
Майор Лиепа сказал, что тратить силы на поиски не имеет смысла. Курт Валландер нехотя с ним согласился. Но ощущение, что он совершил ужасную ошибку, не покидало его. Он пребывал в дурном настроении, и каждое утро просыпался с головной болью.
Над Сконе пронеслась сильная снежная буря. Полиция предупреждала население по радио, что лучше не садиться за руль без особой необходимости. Дом около Лёдерупа, где жил отец Валландера, занесло снегом. Но, когда комиссар позвонил отцу и спросил, не нужно ли ему что-нибудь, старик ответил, что даже не заметил, что дороги замело. Во внезапно разразившемся всеобщем хаосе дело с расследованием застопорилось. Майор Лиепа заперся в комнате Сведберга и изучал рапорт о револьверных пулях, который прислал Лувэн. Валландер встретился с Анетт Бролин и отчитался о ходе расследования. Каждый раз, когда они виделись, он вспоминал, что год назад был сильно в нее влюблен. Анетт Бролин связалась с Генеральной прокуратурой и правовым управлением МИДа и получила четкие указания: закрыть дело в Швеции и передать его милиции города Риги. Майор Лиепа должен был проследить, чтобы латвийская милиция представила шведскому МИДу официальный запрос.
В один из вечеров, когда буря разыгралась особенно сильно, Валландер пригласил майора Лиепу к себе домой. Он купил бутылку виски, которую они пили в течение вечера. Валландер чувствовал, что опьянел уже после нескольких глотков. А на майора это, казалось, совсем не подействовало, Валландер стал называть его просто «майор», и Лиепа ничего не имел против. Разговорить латышского следователя оказалось непросто. Валландер не мог понять, то ли майор стесняется, то ли ему трудно говорить по-английски, то ли он вообще не отличается многословностью. Валландер рассказал ему о своей семье, о Линде, которая учится под Стокгольмом. Майор Лиепа коротко сказал, что женат на женщине по имени Байба. Детей у них нет. Вечер тянулся, и они долгое время сидели молча, держа в руках стаканы.
— Швеция и Латвия, — произнес Валландер. — Похожи ли они? Или совсем не похожи? Думая о Латвии, я пытался вспомнить хоть что-нибудь об этой стране. Но так ничего и не вспомнил. А ведь мы соседи.
Едва задав вопрос, Валландер понял его бессмысленность. Швеция не является колонией, подчиненной чужой стране. На улицах шведских городов никто не строит баррикады. Никто не стреляет в невинных людей и не бросает их под колеса бронетранспортеров. Что же может быть общего между этими странами?
